Принося жертву - страница 33

– Поняла…

– Кто у нас еще тут?

Дальше Джонатан не слушал. Он закипал от стыда и негодования, что так поверхностно о нем судят как о законченном наркомане и не знают всех его заслуг. «Дожил, – думал Джо, – выбросили из социума без моего на то разрешения и еще высмеяли при всех», имея в виду молоденькую медсестру. Если бы Джо мог говорить, то он бы непременно сказал, но приборы, трубки, кислородная маска не позволяли ему даже пошевельнуться. Да, они воспользовались его положением, чтобы унизить такого «ценного» пациента.

К счастью, Джессика вовремя спохватилась и сначала позвонила на работу, где от Пола услышала, что Джонатан на переговоры не явился. Потом стала прозванивать все учреждения, где мог оказаться муж: полицейские участки в округе, больницы, морги… Нигде Джонатан не числился. Вот оно как происходит: стоит человеку выпасть из социума – и его будто в мире не существует. Пришлось обратиться в Главное полицейское управление, но там своих дел хватало, особенно после нашумевшего отравления детей. Наконец Джессика не выдержала и позвонила в Госдепартамент с угрозами и обвинениями. Только после этого в системе что-то пошатнулось – Джо попал в списки без вести пропавших.

На следующий день супруге сообщили, где находится ее муж. Еще день-второй – и его бы выставили на улицу, не забыв на прощание выписать вместо справки почетного генеральского пенделя. Так здравоохранение боролось за каждого американца!

Джессика стояла на ресепшене больницы и оформляла карточку на мужа, предоставив необходимые документы. Они долго пересматривали медицинскую страховку Джо, паспорта, сверяли по базе данных, дабы точно убедиться, что их пациент тот самый, что и в предоставленных документах. Даже пару раз вслух выражали свое удивление, что Джессике, его законной супруге, показалось унизительным. Она обещала найти на всех управу. Так яро она заступалась за мужа, не скупясь на оскорбления. Хорошо хоть не при детях, коих она отвезла к своим родителям, чтобы разбираться с Джо и перевести его в другое лечебное учреждение, где к нему будет человеческое отношение.

Прибыл медперсонал частного госпиталя и под присмотром Джессики забрал пациента к себе. Страховка делала свое дело. Никто из персонала принявшей Джо после аварии больницы даже не вышел, чтобы извиниться.

В новом месте Джонатану стало получше – здесь пахло цветами и свежестью, здесь хотелось жить. Пациенту сразу полегчало, когда он увидел приятную улыбку доктора:

– Поздравляю! Скажите спасибо вашему ангелу-хранителю!

– Что с детьми? – протянул Джо, обратившись к рядом стоявшей жене.

– Я отвезла их родителям.

– Что с детьми, которые отравились мороженым? – через силу повторил он.

– Не понимаю, о чем он, доктор?

– Не беспокойтесь, с детьми все в порядке! – успокоил пациента врач.

– Они мне спасли жизнь! – произнес Джонатан и тут же отключился.

Джесс бросилась к мужу, увидев, что тот потерял сознание.

– Не переживайте, это лекарство так действует. Ему нужно сейчас поспать.

После этого врач рассказал Джессике про общее состояние пациента: легко отделался, один перелом и пару порезов. Пустяки! Могло быть и хуже… Сделают анализы, кардиограмму и, если все в порядке, долго держать не станут.

Когда врач вышел, Джессика взяла руку Джо и заплакала. Теперь она почувствовала, насколько супруг ей дорог. Какая-то особая связь между ними существовала с самого знакомства, но Джонатан то и дело обрывал ее похождениями, относился к жене так же, как к остальным родственникам: Джо был чужим для всех и только в тяжелые минуты он шел на сближение с теми, кто оказывался рядом. Вот и сейчас, когда очередной раз пробудился, тогда и сказал любящей жене: «Прости меня, дорогая… За все прости!», чего искренне не говорил очень давно. Знала бы она, что скрывается за этим «прости», – никогда бы в жизни не простила. Даже одна измена ранит. А две? Три? Сотня измен? Разве такое вообще прощается? А простил бы сам Джо, если бы узнал, что его жена переспала с десятком мужчин?! Вряд ли… Но Джо продолжал просить прощения, скрывая за этими словами роковой обман, за который даже близко не искупил вины и не покаялся. Поэтому все самое тяжелое ждало его впереди, когда врач вернулся с анализами и провозгласил настоящую цену искупления: