Автомобиль проехал по серому арочному мосту через Волгу, и центр города сменился частным сектором. Современные дома мешались с деревенскими избами, которые, как бабушки в цветастых платках, всё еще рядились в деревянное кружево, хотя многие уже обзавелись и тарелками спутниковых антенн.
Великая тетя ехала все медленнее и наконец затормозила.
Приплывший дом оказался точно таким, как на фото, только обветшал еще больше, и двор сильнее зарос бурьяном.
– Вы точно хотите оставить графин здесь? – недоуменно спросил Лис.
– Мне он не нужен, – пожала плечами Олеся.
– Может, тогда в музей сдать? Дом-то необитаем, кто-нибудь украдет, и все.
– Но это последнее желание прабабушки, – засомневалась Олеся.
И чего вдруг Лис так прикипел к графину?
Тут вмешалась Александра Константиновна. Голосом, не терпящим возражений, она отчеканила:
– Графин надо вернуть!
Лес заерзала на сиденье.
– А мне туда можно? – зашебуршилась и Майя.
– Вообще-то это частная собственность, – напомнила Александра Константиновна. – Тебя никто туда не приглашал.
Кажется, великую тетю нервировала эта история с графином. Наверняка она желала своему внуку самого лучшего, а не девушку из предположительно проклятой ведьмой семьи.
Но сейчас перед Дарой стоял настоящий приплывший из Мологи дом! То, ради чего она сюда приехала. Пускай даже и чья-то собственность. Она быстро повернулась к Олесе.
– Давай отнесу, все равно мне выходить, чтобы тебя выпустить.
Лес с готовностью протянула графин Даре.
– Спасибо! А то что-то не по себе от этой истории.
Сосуд оказался неожиданно ледяным, словно графин вытащили из холодильника, а не из Олесиного рюкзака. От прикосновения к стеклу по плечам и спине побежали мурашки. Хорошо, что графин сразу нагрелся от тепла рук.
– Только быстро! – предупредила великая тетя.
– Туда и обратно! – заверила Дара.
Она вылезла из машины и осторожно перешла по обветшалому мостику через пересохшую канаву. А возле калитки засомневалась. Заходить за забор, даже в заброшенный двор, казалось неправильным. Дара тряхнула головой. Глупости! Она же пришла не брать, а, наоборот, возвращать. Графин принадлежит этому дому.
Дара повернула деревянный брусочек, прибитый ржавым гвоздем к рассохшемуся столбу и потянула позеленевшую от старости калитку. Некошеная трава не пускала дальше, но Дара все-таки протиснулась в щель и оказалась во дворе. Она пробралась к дому, раздвигая руками разнотравье, гудящее пчелами. Хорошо хоть, крапива – высокая, с коричневыми сережками – росла чуть в стороне.
Над крыльцом был деревянный навес аркой, похожий очертаниями на церковную луковку. Он опирался на резные столбики и бросал тень на закрытую дверь. Нарядное крыльцо придавало простому дому чуток княжеской стати, словно он в душе был теремом, а не избой.
Дара осторожно поднялась по рассохшимся скрипучим ступенькам и поставила графин перед закрытой дверью. Готово!
Она тут же бросилась обратно, у калитки, правда, сбавив шаг. И чего это она так рванула? Дом-то заброшен! Это все Лес со своими рассказами о чертях.
Дара обернулась на дом. Даже не прикоснулась к нему, не погладила бревна, которые спаслись из утонувшего города. Но графин на крыльце с маленьким прозрачным чертиком внутри остро блестел, похожий на злого пса, охраняющего дверь. И Дара, помогая себе плечом, придвинула неподатливую замшелую калитку на место и повернула брусок.
– Спасибо, – снова сказала Олеся, когда Дара забралась в машину.
