– А по поводу фестиваля… – нарушил Джейк затянувшееся молчание, – приходи, там будут все. Отдашь дань традиции городу, так сказать. Ну, и вино…
– Иди ты уже! – не выдержала девушка его новой ухмылки и махнула рукой.
Так уж и быть, сходит она на этот фестиваль, раз уж это так важно.
– Джейк! – окликнула его Лина, когда тот уже почти скрылся за поворотом. – А что в конце той дороги? – она указала в сторону сгущающегося леса позади себя. Дорога, по которой они сюда пришли, убегала дальше, теряясь среди деревьев, и ей не видно было конца. Лина никогда не бывала в той части Дегхельма, а на вопросы, что же там такое, все дружно пожимали плечами, при этом настойчиво прося туда не соваться. Может, хоть Джейк ей внятно ответит?
– Там живёт зверь, – крикнул он в ответ, и Лина не поняла, насколько можно верить его этой шутливой серьезности. – И он затащит тебя к себе в пещеру, чтобы сожрать, если потревожишь его сон.
Лицо девушки вытянулось. Неужели она ему поверила?
– Ты это сейчас взаправду?
– Я нет, но вот местные говорят об этом с очень правдоподобным видом.
– Но ты ведь тоже местный, – напомнила Лина.
– Но я в это не верю, – снова улыбнулся Джейк. – Приходи на праздник и услышишь еще и не такое. Легенду о том, как Семь Семей низвергли страшное чудовище и спасли мир, например, – добавил он перед тем, как уйти.
Лине осталось лишь удивлённо смотреть ему вслед. Нет, он всё-таки не шутил или выдумал это только что?
Прикрыв за собой входную дверь, Лина тяжело вздохнула.
Число ее странностей и так не знало предела, а теперь ещё и это.
Почему ее желание узнать, что скрывалось на том конце дороги, было настолько непреодолимым? Почему так хотелось отринуть чужие предостережения и увидеть всё самой?
Девушка привалилась к двери и прикрыла глаза. Врачи прописали ей поменьше волнений и побольше спокойствия, так что тема закрыта. Никуда она не пойдет.
Прихожая дома тети Лесмы встретила ее ароматом свежих яблок. Комната, выполненная в нежных молочно-желтых тонах, излучала тепло и уют. Слева от входа располагалась лестница, ведущая к спальням. Пройдя прямо по мягкому белому ковру с бледно-красными узорами, попадаешь на залитую солнечным светом столовую с большими окнами, выходящими в сад. Смежная с ней комната – кухня, а рядом с ней ванная.
Девушка приметила стоящую у столика в углу корзинку, полную ее любимых фруктов. Как хорошо! Лина просто обожала яблоки. Прихватив с собой один спелый плод, девушка свернула к лестнице, чтобы подняться к себе. Ее настроение сразу же поднялось, но, к сожалению, ненадолго, тогда как на полпути ее остановило громкое покашливание.
– Тетя Лесма? – Лина обернулась.
Немолодая опекунша смотрела на воспитанницу в упор, и в ее бледных голубых глазах читался укор. Миссис Перкенсон было немногим за пятьдесят, но изматывающие рабочие будни в больнице, труд на ферме и горести прошедших лет оставили на ней свой след. Ее обычно добрые, теплые глаза, казалось, теперь всегда хранили печаль где-то глубоко внутри, а лицо избороздили морщины. Походка была уже не такой бодрой, как раньше, когда женщина, полная любви к жизни и к окружающим, шла на работу, а, скорее болезненной и тяжелой, будто каждый шаг давался с трудом.
Появление Лины в ее жизни привнесло смысл в беспросветные будни Лесмы, но и прибавило хлопот. Например, по воспитательной части, к которой она, похоже, сейчас собиралась приступить.
