Гамаш взял жену за руку, и они вместе прошли вглубь погрузившегося в тишину бистро.
– Вы не возражаете? – спросил он у Клары и Мирны.
– Прошу, – ответила Клара, показывая на свободные стулья.
Постепенно зал стал заполняться гомоном голосов, звучавших теперь, после того как возобладал разум, гораздо тише. На какое-то время.
Клара увидела, что Арман, сидящий напротив нее, на миг закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Готова поспорить, что, когда Арман ушел в отставку, вы думали, что все разговоры об убийствах остались позади, – сказала Мирна.
– Ну, мы ведь переехали в Три Сосны, так что сомнения оставались, – улыбнулась Рейн-Мари.
– Patron, – сказал Оливье, наклоняясь к уху Гамаша. – Изабель позвонила из здания старого вокзала. Она хочет поговорить с вами.
– Ты не возражаешь? – спросил Гамаш у Рейн-Мари.
Уходя, он услышал, как Клара обратилась к его жене:
– Ну, так он вам сказал, что они там нашли?
Рут открыла свой затрепанный блокнот на странице, которую читала перед приходом месье Беливо.
Он уже вернулся в бистро. Рут обещала, что подойдет туда позже. Чтобы притвориться, что она в нормальном состоянии, если таковое вообще существовало для Рут. Для Трех Сосен. Для всех.
Она разгладила страницу, ненадолго задумалась, потом прочитала:
Все дети грустны,
но некоторые преодолевают это.
Сочти свои дары от Бога. А лучше
купи шляпку. Купи пальто или котенка.
Рут посмотрела на Розу, похрапывающую во фланелевом гнездышке. Утка издавала звук, похожий на «бред-бред-бред». Рут улыбнулась.
Займись танцами, чтобы забыть[20].
Оперативный штаб Квебекской полиции снова разместился в здании старого вокзала, который давно уже не использовался как вокзал. Длинное кирпичное здание по ту сторону речушки Белла-Белла занимала добровольная пожарная команда во главе с Рут Зардо, которая, как всем было известно, водила знакомство с адским огнем.
А сейчас вокзал служил вместилищем для команды, занятой еще более скорбными делами.
В здании старого вокзала кипела жизнь – техники и агенты устанавливали оборудование, необходимое для расследования современного убийства. Столы, компьютеры, принтеры, сканеры. Телефонные линии. Много линий, поскольку деревня располагалась в долине среди гор, куда не был проведен высокоскоростной Интернет и не доходили даже сигналы со спутника. Им приходилось пользоваться телефонной линией и модемами.
Подобная техника действовала на нервы, раздражала и работала ужасающе медленно.
Арман Гамаш только что пришел сюда и остановился посреди этого бурления. Теперь ему было под шестьдесят, а когда он поступал в Квебекскую полицию, не существовало даже факсов и последним достижением техники считался телетайп.
Изабель Лакост, глядя на Гамаша, вспомнила свое первое участие в расследовании убийства под руководством старшего инспектора. Они оказались тогда в охотничьем лагере с трупом и отпечатками пальцев, но не имели возможности передать информацию криминалистам.
Старший инспектор Гамаш снял тогда телефонную трубку, отвинтил ее нижнюю часть, удалил микрофон и подключился к линии напрямую.
«Вы закоротили телефон?» – спросила Изабель.
«Вроде того», – ответил он. И показал, как это делается.
«Ну и работенка у вас была в прежние времена, – заметила она. – Когда ничего другого еще не придумали».
«Оставалось больше времени на размышления», – сказал Гамаш.
А потом они сидели у печки и размышляли. И к тому времени, когда информация дошла по телефонной линии до получателя, они раскрыли дело.
