– Катя, у тебя что-то случилось?
Мамин голос лучился теплом и заботой, и мне вдруг нестерпимо захотелось поделиться с ней своими переживаниями, а потом зарыться в родные объятия с ароматом розы и сандала.
– Случилось… – я подняла взгляд от тарелки и наткнулась на обеспокоенные голубые глаза мамы.
В этот момент плотину, что я выстраивала, прорвало. И я рассказала все, о чем переживала. Я говорила, говорила и говорила… А лицо мамы бледнело, бледнело и бледнело…
– Упала?! Не сильно?
– Не больно. Я же сижу за столом и ем, – буркнула я в ответ. На сцену вновь вышла обида.
Неужели из всего рассказа маму озаботило больше всего падение?
– Может, ты выберешь более безопасное хобби?
Я еле сдержала себя от того, чтобы не закатить глаза к потолку. Зря. Зря я рассказала обо всем. Ведь знала же, что маме не нравится мое увлечение конным спортом. Тем временем она уцепилась за возможность отговорить меня от мечты.
– Есть столько прекрасных занятий, где не надо рисковать шеей, потеть, стирать в кровь руки и ноги. Рисование, например. А хочешь, отдадим тебя на вокал или в музыкальную школу? На любой инструмент, какой сама выберешь. Пусть будет хоть твоя любимая электрогитара. Мне этот шум никогда не понять, но ведь вам с папой нравится.
Папа одобрительно хмыкнул с другого конца стола. Я знала, что он не будет встревать в мамин монолог. Всего на секунду, но я задумалась: мне и правда нравилась электрогитара. Но смогу ли я променять общение с лошадью на игру на инструменте? Ощущение теплого тела в движении и бьющегося сердца под тобой – на холодный гриф и струны?
Нет!
И потом, кто мешает мне позже заняться еще и музыкой? Но если я сейчас откажусь от конного спорта, то мне уже не дадут к нему вернуться. И я себе этого не прощу. Грезила лошадьми, сколько себя помню, и так легко из своей жизни я их не отпущу.
Я собрала остатки воли и скупо улыбнулась.
– Мам, все нормально. Я просто слишком остро на все реагирую. Не такая уж плохая была сегодня тренировка. Да и упала я смешно. Все же улыбались. Чем больше буду тренироваться, тем реже – падать.
– Катя… – в голубых глазах мамы блестела тревога.
– Все будет хорошо.
Неожиданно в разговор вступил папа:
– Конечно будет. У того, кто не опускает руки, рано или поздно все получается.
Точно.
Я руки не опущу.
4
Зимние каникулы, как и весь январь, пролетели молниеносно. Снег валил большими пушистыми хлопьями весь месяц. Дворники собирали его в высокие сугробы по краям дороги. Такие большие, что они на голову возвышались над моим ростом. Транспорт ходил с задержками, а на дорогах не рассасывались пробки. Раньше меня дорожные вопросы не волновали. До школы я могла дойти пешком. Но на конюшню нужно было ездить. И теперь я поняла папу, который вечно ругался на дорожные службы из-за состояния проезжей части. А еще на светофоры, дураков, столкнувшихся посреди перекрестка, и еще больших дураков, которые взялись перекладывать асфальт в зимний апокалипсис. Из-за них я регулярно приезжала впритык к тренировке, и мне очень не хватало времени, проведенного в общении с конем.
Первые выходные февраля выдались солнечными. Снег искрился под яркими лучами, словно посыпанный блестками. Я залюбовалась пейзажем за окном. Как люди живут в странах, где нет этой красоты? Радостно звякнул мой телефон на кровати, и я поспешила к нему.
«Привет. Как дела? Давай сегодня встретимся?» – гласило сообщение от моей подруги Тани.
