Плюс легкие опасения, что Санта поставит мне галочку не в том столбике.
Хм… Взросление в мультикультурном обществе дает себя знать.
А сейчас у меня еще одно дело.
Приезжаю в кафе чуть раньше оговоренного времени и внимательно слежу в окно за приближением знакомой парочки. Девушка и ребенок. Мама и сын.. Она со счастливой улыбкой, он — объясняющий ей что-то очень интересное. Рука в руке. Надежно и неразрывно.
— Здравствуй, Богдан! — девушка здоровается открыто и дружелюбно.
— Привет! — настороженно хмурит брови пацан.
— Здравствуй, Энджи! Привет, Петр! — Отодвигаю стулья, помогая им сесть. — Выглядишь прекрасно!
— Спасибо!
Ощущение, что еще немного, и Энджи начнет светиться от счастья. Рядом с собой я ее такой не видел. Да до последнего времени, наверное, вообще никто.
— У нас все хорошо. Как у тебя, Богдан? — её глаза продолжают искряться, подсвеченные насыщенным голубым сиянием.
А у Регины они светлее.
— Отлично.
— Я рада.
А я рад, что в нашем последнем разговоре мы четко расставили все точки над «i» и теперь нет необходимости испытывать неловкость. Она все так же прекрасна, но уже совершенно чужая. И мне об этом незамедлительно напоминают:
— Ма-а-ам, нужно же позвонить Жене. Он ведь просил! — и Петр переводит на меня пристальный, вызывающий взгляд.
— Конечно, Петя, как только поговорим, разу же и позвоню.
Глаза пацана сверкают победой.
Пять лет, а уже явно виден характер, как и у Федора. Они близнецы. Разбалованы.
Слишком мало ограничений, много свободы, и недостаток времени среди сверстников, зато среди взрослых — через край. И это очень бросается в глаза при более тесном общении. Потенциал — неисчерпаемый, но требующий более эффективных методов развития.
Когда я порекомендовал Ивану Сергеевичу, их деду, свою школу, как шаг, который помог бы внукам совершить качественный прорыв в становлении их личности, мне показалось, что он едва сдержался, чтобы не вышвырнуть меня из дома.
Комплекс вины по отношению к собственным детям, которые — что первый, что вторая — провели детство без него? Возможно. Но зачем переносить его на внуков? Тем более, даже слегка узнав характер близнецов, я могу с уверенностью сказать, что они были бы в восторге.
Но… их все-таки двое. Им, однозначно, веселее, чем было мне в родительском доме. Да и семья у них… другая.
В голове мелькают те немногие, но очень приятные воспоминания о доме Веровых.
Н-да, это точно не то, что было у меня. И предательская мысль, пронзающая мозг: а каким бы вырос я в таких условиях?
— Энджи, не буду вас долго задерживать.
Официант, извиняясь, выставляет заранее сделанный заказ: имбирно-апельсиновый чай для нее и бананово-сливочный десерт для Пети.
Я не жалуюсь на память к деталям.
Энджи благодарно кивает. Петя же с недоверием оценивает подношение, затем меня.
— Я все еще жду, Петр, когда ты вырастешь. Мне нужен достойный противник.
У него тоже отличная память, которая отсылает его к нашему давнему разговору о рыцарских поединках. Взгляд становится серьезным, он серьезно кивает и принимается за любимое блюдо.
— Так что ты хотел уточнить?- отрывается от десерта Энджи.
— Заранее извиняюсь, если вопрос окажется некорректным, но что между твоим отцом и Региной?
Она кашляет, чуть не подавившись чаем.
— Ну… насколько я знаю, ничего. А что?
И это последнее «а что?» произнесено с таким зашкаливающим любопытством, что я начинаю жалеть о решении прощупать почву именно с этой стороны.
