— Что он сказал? — дергает она Рона.
— Пошли, нам нужно узнать у Ильи подробности размещения.
— Нет, — она пытается вывернуться из его объятий.
— Да, — говорит он с нажимом и что-то шепчет ей на ухо.
— Хорошо. Сэм, малыш, иди ко мне, а то оставишь тебя с Богданом, вернешься, а ты уже рекрут, готовый к службе, — недовольно шипит она, забирая у меня сына. — И в вашу хваленую школу раньше двенадцати не отпущу! — это уже ухмыляющемуся мужу.
Легко прикасаюсь к плечам Регины и разворачиваю так, чтобы лицо освещалось огнем костра. Её волосы, заплетенные в косу, сами как пламя: переливаются, бликуют, вспыхивают и гаснут. А она как будто ниже, тоньше, моложе. Желание обнять просто невыносимо, но мы же «поговорить». Беру её за руку. Теплая. Подношу к губам, целую кончики пальцев.
— Прости.
— Прощаю, — искренне и без сожаления произносит она.
— Здесь есть место, где можно спокойно поговорить, и, желательно, при свете?
— Подождем до утра? — мягко улыбается Ри.
— Нет! — Подхватываю вторую руку, проделываю с ней то же самое и уже не отпускаю. — Сейчас.
— Пошли.
И через минуту мы оказываемся около палатки. Двухместной.
— Прошу, — она расстегивает молнию, приглашая внутрь.
Усаживаюсь, стягиваю ботинки, она сразу же присоединяется, закрывает вход и щелкает маленькой лампочкой, подвешенной сбоку от входа.
Смотрю на нее. Она — на меня. Держится. А я сдаюсь и начинаю некультурно ржать! Несколько секунд спустя она присоединяется.
— Ну что, Богдан Александрович, к переговорам готовы? — интересуется Регина сквозь смех.
— А ты? — Резко подаюсь вперед, цепляю ее нижнюю губу и слегка удерживаю зубами.
Отпускаю, соскальзываю вниз, к подбородку.
Отстраняется совсем чуть-чуть.
— А это… — облизывает верхнюю губу, сметая все ограничительные установки, — по результатам переговоров.
15. Глава 15
Регина
На лице непроизвольно появляется улыбка. А вот и мексиканская коллега, желающая осчастливить прочными, гармоничными отношениями всех вокруг. Из телефона на меня смотрит симпатичный мужчина, чертами лица подозрительно напоминающий саму Бени.
— Хочешь пристроить родственника? — уточняю я.
Она же, нисколько не смутившись, утвердительно склоняет голову:
— Мой старший брат! Будет для тебя совершенным спутником! Мы похожи: умеем и жить, и работать. Вы, — палец упирается мне в грудь, — только работать. Ну так что? Нравится?
Ух ты, вот это хватка! Попробовала бы я так надавить на своих невест.
— А если нет? — приподнимаю я бровь.
Скептически хмыкает.
— Значит, тем более необходима личная встреча! Сразу поймешь, что он — ТВОЙ! — продолжает напор она.
— Благодарю, Бенита, я подумаю.
Смотрит так, как будто я отказываюсь от самого ценного дара, который мне когда-либо предлагали.
Отступает, но только для того, чтобы на протяжении следующих суток так или иначе попытаться вытянуть из меня информацию о текущих отношениях. Делает она это, в противовес своему чересчур активному предложению, очень ненавязчиво и к завершению второго дня нашего знакомства уже обладает представлением о моих, мягко скажем, неидеальных отношениях. Ничего конкретного, но, проанализировав, понимаю, что она ловко выудила все ее интересующее… И еще больше утвердилась во мнении, что Мигель однозначно моя судьба.
Честно? Даже представить не могу. И это при том, что мне прямым текстом говорят, как мы друг другу подходим. Интересно, но не настолько, чтобы начать воспринимать предложение всерьез.
