Зато с завидной регулярностью, несмотря на собственный запрет, мысли возвращаются к Герасимову… И задерживаются, ускоряя сердцебиение и вынуждая подключать физическую активность, чтобы сбросить нарастающее возбуждение.
Сэм мне в помощь, его присутствие рядом все меньше ранит и все больше спасает. Напоминаю себе не привязываться. Сложно. Невозможно не реагировать, когда тебе так искренне рады.
А Богдан? Мне нужно просто довести начатое до конца. По-другому я не умею. Вернее, не могу позволить подвергнуть риску свою репутацию. А это значит, встреча с невестами обязана состояться и получить хотя бы минимальное развитие. В текущих условиях гарантий, что «жених» не взбрыкнет, нет. А поэтому будет логичным уступить, снизив накал.
Сатина, признайся себе, что тебе просто хочется. Хочется… И раз уж обстоятельства складываются подобным образом, нужно попытаться пройти сквозь это, не увязнув, не погрузившись, не застряв. Снять сливки и, ожидаемо утвердившись в бесперспективности ситуации, спокойно разойтись по своим жизням. Еще один вызов себе, дорогая! Пора доказать, что весь твой прежний опыт приобретен не зря. И как только я принимаю решение, наступает долгожданное успокоение. Все правильно.
***
Не веря своим глазам, возвращаю взгляд назад.
— «Не увязнуть!» — мысленно кричу себе, чувствуя, как сила притяжения начинает свою работу.
Богдан исчезает в темноте. А я испытываю дикое разочарование.
Боже, Сатина, ты как девчонка! Ха! Ну надо же когда-нибудь испытать что-то подобное, раз в том возрасте не довелось!
Но Сэм — мой спаситель, не оставляет ни на минуту, выступая в роли хоть и маленькой, но опоры. А потом срывается, бежит, взлетает на руки к Богдану.
Прикрываю глаза, стараясь остановить подкативший к горлу комок.
Да, Богдан, вот тебе бы еще пару-тройку таких малышей, Вареньку Найденову, и мечта будет реализована. Легко, просто, идеально!
И тут же я напоминаю себе, что ЭТО — не моя мечта.
А какая моя?! Моя осталась там, в прошлом… Два с половиной года назад, вместе с большей частью моей жизни. С тех пор я не мечтаю… Не хочу… Не могу.
Герасимов предлагает поговорить.
Соглашаюсь, и не нахожу ничего лучше, как пригласить его в палатку.
Потрясающее место для ведения переговоров. Наш внешний вид не отстает. А атмосфера, сдобренная насыщенным ароматом костра, вообще вызывает приступ искреннего смеха. Что мы тут делаем?
Но Богдан знает, что. Он ловит мою губу своими, мгновенно усиливает ток крови во всем теле и напоминает о своем интересе.
Я помню, Богдан Александрович, но сначала…
— У меня несколько условий, — смотрю прямо в глубину серых глаз, подсвеченных лампой.
— Слушаю, — он моментально становится серьезным, как если бы на самом деле присутствовал на важных переговорах.
— Все запланированные встречи с девушками и их родителями должны состояться. Далее — на твое усмотрение.
Ну, давай, Герасимов, скажи, что ты и не думал от них отказываться. Облегчи мне жизнь.
Хмурится, но не спешит с ответом.
— Еще?
— Наши встречи не афишируем.
В ответ на его еще сильнее помрачневший взгляд добавляю:
— Это прежде всего в твоих интересах. Даже не личных — семейных. Не то чтобы что-то ужасное, но если кому-то захочется копнуть глубже и прицельно изучить мое прошлое… Лишние хлопоты. — Не даю ему себя перебить: — Не для тебя — для отца. И из-за него же обязательно начнут рыться.
— Все? — Видно, что он пытается сдержаться, но свет как будто тускнеет и темнота начинает заполнять углы палатки.
