Слабый ветер так приятно холодит пылающее от стыда лицо, выбивая мерзкий чужеродный запах, что вместо того, чтобы идти к машине, перехожу дорогу вне зебры и, слившись с толпой, бесцельно бреду в потоке.
Стадный выпас сам выносит меня на шумный Невский проспект: пестрящий огнями и многочисленными вывесками бутиков, баров, кафе и ресторанов. Здесь автомобильный трафик уже более плотный, да и народу заметно больше.
Мимо проносится целая банда улюлюкающих пацанов на электросамокатах, и меня охватывает лёгкая зависть. Тоже хочу так: дурить и наслаждаться моментом. Чтоб только ветер в голове и никаких забот.
Торможу на Казанском мосту, и оперевшись копчиком об металлическое ограждение, несколько минут как заворожённая рассматриваю уходящие в стороны колонны одноимённого собора.
С канала Грибоедова тянет тиной, вызывая в воспоминаниях пруд из детства, где мы на спор ловили с братом уток; за спиной то и дело проплывают музыкальные теплоходы, а закат только занимается, от чего всё красиво подсвечивается оранжевым заревом.
Ладно. Может быть, я не настолько уж сильно и ненавижу этот город.
Куда больше саму себя.
Больше инициативы этому козлу, видите ли, подавай. Тьфу, блин. Да мне до рвотных позывов противно от самой мысли, что приходится его ублажать, какая уж там инициатива?
И ведь не сказать, что Павел Алексеевич урод. Обычный мужик, каких тысячи. С залысинами, волосатым небольшим пивным пузом, что в рабочее время храбро сдерживает дорогая рубашка, женатый и старше меня раза в два точно. Но даже не разница в возрасте вызывает отвращение, а…
Всё. Весь он.
Нелепые звуки, которые он издаёт во время секса. Вечно падающий член, которым он за столько лет почему-то так и не научился пользоваться. Слюнявые прелюдии. Полное неумение делать приятное партнёру. Колючая борода и ещё с десяток пунктов, вызывающих все существующие негативные эмоции, но никак не вожделение.
Одна радость – надолго Акимова не хватает. Максимум десять минут, и моя работа считается выполненной. Вот только эти минуты почему-то всегда тянутся невыносимо… просто нестерпимо долго.
Если что, мне не нужно понимание и сочувствие. В том, что я превратилась в подстилку, виновата только я одна. И да, я знала, на что подписываюсь, когда принимала условия этого "сотрудничества".
Павел Алексеевич давно славился своей "любвеобильностью" к молоденьким протеже. И когда нашёл меня, сразу озвучил главное правило: "насколько будешь усердна в постели, настолько активен будет и твой карьерный рост".
И я была усердна.
Переступив через гордость и самоуважение, по началу я старалась настолько рьяно, что всего за несколько недель моё забытое всеми имя взлетело на первые строчки хит-парадов.
Концерты, гастрольные туры, постоянные съёмки, радиоротации, интервью, подскочившие гонорары – за рекордно короткий срок моя персона не только вернула прежнюю популярность, но и удвоила её. Даже, наверное, утроила.
Но вот же ирония: деньги и слава появились, а вот вкус жизни куда-то исчез. Так что теперь приходится замещать его вкусом элитного пойла. А иногда и не очень элитного, уже не столь принципиально. Главное, что под градусом отвращение к самой себе хоть немного притупляется.
– Эва? – обзор на Питерские красоты закрывает стройная фигурка с ярко-красной шевелюрой и задорными косичками. – А ты отчаянная. Вот так запросто разгуливать без охраны.
