– По части дурости одарённым был как раз-таки ты. Закомплексованным, жирным и ляпающим полную ахинею по делу и без.
– Зато не был рогатым подкаблучником, которого держали поближе как ручную зверюшку.
Вот она, привилегия кровных уз – откровенность и неумение обижаться на правду.
– По факту, – хмыкаю, отжимая у возмущённого брата кислых червяков и запихивая сразу горсть в рот.
– Смею предположить, что опыта тебе хватило выше крыши и теперь ты тупо боишься повторения.
– Трепещу от ужаса.
– Оно и видно.
Засыпаю остатки мармелада в рот, красноречиво давая понять, что не желаю продолжать тему. Тем более что в гримёрку заявляется Тори. Порой излишне бесцеремонная и игнорирующая правила приличия, но всё же профи в своём деле.
– Вебер не видели? – не переставая печатать что-то на электронной клавиатуре айфона, спрашивает она. – Менеджер её уже обыскался. А на телефон та не отвечает.
– Ставлю пятёрку на то, что она уже уехала, – откликаюсь, стряхивая солённую пудру с футболки. Всё, перекуса больше нет.
– В смысле, уехала? – пиарщица озадаченно вскидывает голову. – Машина с водителем стоит у заднего входа. Ждёт.
– Долго ждать будет. Дайте бедняге отбой, а то он от голода там так и подохнет.
***
Высокие потолки, тупейшая планировка, состоящая из сплошных проходных комнат с парадными дверями, лепнина, розетки на потолках и современная мебель со свежим косметическим ремонтом – типичная бывшая коммуналка в бывшем доходом доме Питера.
Не знаю, как именно эта квартира досталась моим деду с бабкой в своё время, однако с недавних пор живу тут только я. Влад взял ипотеку в новостройке, родителям с младшей сестрой я купил частный дом с участком (в качестве обмена), а сам остался здесь.
Причина проста. Вернее, их две. Предки всегда мечтали о маленьком огороде, а мне нравится географическое положение: так-то центр города. Вечером реально круто курить у окна и наблюдать за царящей снаружи движухой.
Однако есть и минус – я так долго жил здесь шумной толпой, что сейчас квартира кажется мёртвой. В пустых коридорах стоит звон тишины вместо привычной суеты, а единственными живыми душами на метры вокруг стали соседи за тонкими стенами. Привыкнуть к этому оказалось непросто.
Вот и сейчас только что не подскакиваю, когда без предупреждения раздаётся призывная дверная трель, бензопилой разрезающая сонливое пространство. Настолько сонливое, что даже мухи с комарами свалили туда, где явно интереснее.
Кого ещё принесло на ночь глядя?
Только бы не фанатский выводок, который еле отвадила наша старшая по дому. Дама она с крутым нравом, так что действовала кардинально, когда юные поклонницы месяцами гнездовались на лестничной клетке подобно воробьям.
Без конца щебетали, исписывали стены любовными признаниями, свинячили там же, где сидели, и не давали покоя всем жильцам, несмотря н многочисленные просьбы быть потише – само собой в какой-то момент проблема достигла критической точки. Пришлось её решать.
Но это было ещё в самом начале, на заре нашей карьеры. После аншлаг, к счастью, поутих. Особенно когда у нас появилась консьержка, так что теперь на почётные караулы можно было наткнуться только на улице.
Топаю смотреть в глазок и озадаченно проворачиваю ключ в замке.
– Как насчёт суши? – одарив меня очаровательной улыбкой, Полякова выразительно шуршит бумажным пакетом из ближайшего суши-бара, из которого торчит ещё и горлышко бутылки вина. – Гуляла неподалёку с подружкой, вспомнила о тебе. Дай, думаю, зайду.
