– Проклятая водка, кто её придумал на страдание нам, женщинам? Я завтра с ним утром поговорю. Ведь это он со мной погонит в поле коров? – Марфа настороженно посмотрела на женщину.
– Собирался он.
– А похмеляться Коля не будет?
– Что нет, то нет. Как бы он ни напивался вечером, на следующий день пьёт только молоко и ругает себя за то, что накануне перебрал.
Марфа утром ещё раз пристыдила напарника, а потом благополучно закрыла сезон.
Перед самой зимой, когда девушка перешла на зимовку к одной семье, Коля напомнил о себе прежней выходкой. На этот раз он пьяный прибежал на ферму, где работала его жена, схватил вилы и стал разыскивать Иру с криками: «Я тебя всё равно найду и заколю, чтобы знала, как надо любить мужика». Все работницы фермы в страхе разбежались кто куда, а одна примчалась к Марфе, поскольку все знали, как она отходила пугой дебошира, и попросила её утихомирить Колю. Марфа прибежала на ферму, преградила путь разъярённому мужчине и спокойно сказала:
– Коли меня вместо Иры. У меня никого нет, ни родителей, ни детей. По мне плакать никто не будет.
Коля, как и в первый раз, опешил, отбросил вилы и, обозвав Марфу дурой, пошёл домой. Ира, которая пряталась в кормушке для коров под сеном, вдруг оттуда вылезла, напугав девушку, и сказала:
– Слава Богу, пронесло, а тебе, Марфа, спасибо.
– А если следующий раз найдёт?
– Это первый случай после той твоей пуги. Я надеюсь, что у него всё же совесть победит его порок.
– Ладно, тебе жить с ним.
На зимний постой Марфу решила взять одна интеллигентная супружеская пара с интересной, не местной фамилией Саило. Супругам было под пятьдесят лет, и жили они в добротном, просторном доме. Хозяев звали Фёдр и Таня. Их взрослая дочь давно уже жила со своей семьёй в областном центре. Саилы были не менее интересными людьми, чем их фамилия, и все жители округи удивлялись, как Татьяна Васильевна, учительница начальных классов, маленькая, хрупкая женщина, уживалась с высоким, симпатичным, но чудаковатым мужчиной, который страдал клептоманией. Все знали, что он часто выходит на охоту в тёмное время суток и ворует всё, что попадает под руку: бельё, сапоги, чугунки и так далее и тому подобное. Потом сворованные вещи несёт в другую, более отдалённую деревню и продаёт там местным жителям по рублю за штуку. Люди дают Феде рубли, а вещи потом возвращают законным владельцам. В милицию никто из потерпевших никогда не обращались.
Когда Марфа вечером пришла к ним, оба Саилы были дома. Девушку они приняли приветливо. Татьяна Васильевна, по роду занятия, зная тонкости человеческой души, сразу поняла, что с Марфой творится что-то неладное, поэтому прежде всего спросила:
– С тобой всё в порядке?
Девушка смутилась.
– Перед зимой у меня всегда бывает, забыла, как это слово называется.
– Депрессия что ли?
– Точно, депрессия.
Фёдор улыбнулся:
– Депрессии, девушка, не бывает. А бывает то, что человек, сам себя накручивая, загоняет в тупик, из которого, ему кажется, нет выхода. Выше нос, детка. Тупиков в жизни не бывает. Это всего лишь иллюзия, неправильная оценка событий и состояний, которые его окружают.
– Федя, хватит девушке морочить голову непонятными ей словами. Самое лучшее для тебя, Марфа, в таком состоянии поделиться возникшими проблемами, переживаниями с кем-либо. После этого, заверяю, сразу на душе у тебя станет легче.
Марфа улыбнулась.
– Я вас послушала, мне и полегчало. Но вы не волнуйтесь, у меня всё нормально. Я всё понимаю, мне же не пятнадцать лет. И, кстати, я знаю, что такое и иллюзия, и мираж, и обман, и подлость, и насилие.
