Наивен, но не глуп. После счастливой новости я начал почитывать сообщения в ее телефоне, просматривать историю браузера, иногда следить. Ну, для разнообразия. И, как выяснилось, не зря. Мы превратились в охотника-жертву, чем упорнее я догонял, тем искуснее она пряталась. Радовался будущему отцовству, как все уже поняли, я недолго, а точнее - двенадцать дней. Принимал поздравления, дарил жене подарки. А потом пришло время заслуженной расплаты за обман. Ксюше я не сознался, что бракован. Мне почти тридцать лет, ей тридцать четыре, я думал, у нас еще есть время побыть просто вдвоем, а когда вопрос встанет ребром, что-нибудь обязательно придумаем... вместе. Я, скажем так, был готов пойти на уступки. Но только не секс с другим. Е*ать, ну конечно нет!
Гребаный трындец, вот что происходит сейчас. Сука, ну почему? За что, блин, мне все это? Я не из тех, кто шантажирует любимых суицидом, мне ближе вылезти из кожи вон, доказывая, что все в полном порядке, а затем неожиданно всех удивить, сиганув с высотки на мокрый асфальт. Иногда мне кажется, что вытерпеть такое невозможно в принципе, как и решить мои проблемы. Если бы я был семнадцатилетней ванильной белоснежкой, я бы просто все бросил и сбежал. Вместо этого с похмелья фигачу боксерскую грушу со всей дури, пытаясь вымотаться до состояния бессилия, прежде чем пойти домой. Я солгал Веронике, нет у меня сегодня работы, полностью свободный день, еще один из череды многих, которые надо пережить.
***
- Что ты мне вчера за дурь подсунул? - вместо приветствия говорю тренеру, как только тот подходит ближе, чтобы прокомментировать мои удары. Тренер он так себе, как вы уже поняли, но дружим мы полжизни, поэтому менять его не собираюсь.
- А что? Не вставило? Или, наоборот, хочешь еще? - посмеивается Илья. - Сильнее размах делай, что за бабьи шлепки. Позорище, Озерский.
- Вставило нормально, но такого... - ударяю еще несколько раз, вкладывая последние силы, и останавливаюсь. Ловлю раскачивающуюся грушу, утыкаюсь в нее лбом, по которому крупными струится пот. Облизываю губы, и кажется, что он, пот, у меня с привкусом спирта. Говорю, запыхавшись: - Такого голода я не испытывал со времен турпохода на Байкал. Черт, я проснулся в шесть утра от того, что понял — подыхаю! Залпом выпил два сырых яйца и сожрал пучок сельдерея!
- Кого?! - громко хохочет Илья. - Сельдерея? Это такая фиговина зеленая?
- Да, блин, зеленая! Сгрыз его, как чертов кролик, еще и пальцы облизал, пока ждал, когда раскалится сковородка для яичницы.
Он пополам складывается от смеха, пока я вытираю полотенцем шею.
- Откуда он у тебя вообще взялся?
- Димас забыл пакет с продуктами, я уже неделю их подъедаю в студии.
- А, ты в студии ночевал? Я думал, Ксюха снова у родителей, не кормит тебя.
- Не, Ксюха готовит, как шеф-повар, играет в домохозяйку с таким рвением, что мне иногда страшно. Она молодец, чувствую, мальчик никогда не женится, с такой-то мамашкой! Будет требовать от жены невозможное.
- Вы имя еще не придумали?
- Нет, решили с этим не торопиться.
- Слушай, Егор, - его голос становит тише, его почти не слышно за ударами и пыхтением парней, занимающихся поблизости, - ты же сегодня будешь у меня вечером? Я на тебя рассчитываю.
- Нет, дела.
- Ну смотри, если что — приезжай. Сауна, пиво... - он прослеживает мой взгляд, упирающийся в красотку на беговой дорожке, - девочки - всё в плане у дядюшки Илюши. Санникова точно не будет, никто не узнает, - подмигивает он мне. Коля «Санни» Санников — это мой друг и брат Ксюши по совместительству. Раньше на развратных вечеринках у тренера мы зависали вместе, пока я не женился на его сестре, разумеется. Теперь о подобном не может идти и речи, хотя Илья по-прежнему упорно зовет меня второй год подряд.
