Я продала двум зеленым юношам банку пива (Господь простит мне этот грех, а милиции рядом не было), едва не обсчитала паренька, берущего сигареты (но вовремя опомнилась и крикнула из окошка: «Молодой человек, вернитесь, я ошиблась, вот ваш червонец!»), и выключила обогреватель, накаливший воздух внутри палатки до неприличия, – еще чуть-чуть и бутылки с пивом начнут вскрываться самостоятельно, потом открыла учебник. «Участники хеджевых сделок…»
Нет. Не мой день. Учебный план категорически не желал выполняться.
Спустя полчаса после водворения выдры на местожительство, из подъезда к лимузину пробежал МММ. В длинном кашемировом пальто нараспашку, в костюме и галстуке, с кожаным чемоданчиком в руках. Красив был нереально. Джеймс Бонд, картинка с выставки. Как можно такому изменять? Только с жиру.
Со всей возможной печалью во взоре я проводила взглядом черный лимузин и в утешение себе съела три просроченные «рафаэллы». Наш Душман давно собирался их выбросить или раздать по родственникам (думаю, с предупреждением – запаситесь, братцы, чем-то для желудка), но, как всегда, забывал, и мы продолжали конфеты продавать, хотя, во избежание скандала экспериментировали над собственным здоровьем. Пока никто не отравился.
В семь вечера на площади у зверинца включили иллюминацию. Из репродуктора на столбе неслась бравурная музыка, перемежаемая рекламой увеселительного заведения, под фонарями сновали люди-тени, и мне казалось, что я наблюдаю подводный мир из иллюминатора глубоководной субмарины под названием «ООО «Альянс». Владелец Тушкоев И. А.». Иногда к иллюминатору подплывали рыбки с медяками и купюрами, обменивали наживку на пиво или конфеты и улепетывали обратно в стаю.
За час моя подводная кибитка успела выстыть, – середина апреля в этом году била все рекорды по заморозкам, – я включила обогреватель и помечтала о том, как через два часа громкоговоритель на столбе заткнется, народ разойдется по домам, зверинец и цирк повесят на ворота табличку «Добро пожаловать, но завтра» (директор у циркачей, однозначно, с чувством юмора, впрочем, в цирке без оного нельзя), и я спокойно, вдумчиво разберусь с…
Примерно в половине восьмого к краснокирпичному дому подъехал шестисотый Мерседес прелюбодея Генриха. Я оторвала зад от табурета, сунула нос между коробок с «Волшебной фантазией» и прищурилась в сторону чужого подъезда. Сегодня король номер восемь был с тюльпанами. Штук сорок, не меньше, и все ярко-алые.
«Надо будет Восьмого марта подарить себе пяток таких же», – подумала я и пронаблюдала, как вальяжно и неторопливо шествует негодник Генрих к чужой жене.
Блестящий черный «мерседес» плавно развернулся на стоянке возле дома и, проехав по дорожке в обратном направлении, свернул на крошечный пятачок между кассами зверинца и моей палаткой.
Я попыталась разглядеть водителя через мутное плексигласовое окошко, – так старалась, что чуть пивную выставку на пол не обрушила, – но генриховский шофер не долго изводил мое любопытство, вышел из машины, поддернул брюки, поправил пиджак и вялой походочкой направился в мою сторону.
Я проворно вернула зад на табурет и машинально ликвидировала вуайеристическую щелку между «Волшебной фантазией» в шоколаде и такой же фантазией, но с пралине и кокосовой стружкой.
– Пачку «Парламента». – В окошко просунулась широченная ладонь с пятидесятирублевой купюрой.
