Данилов бросил на стол фотографию Витька. Серебровский взял ее, поднес к свету. Баранов посмотрел, зажмурился и кивнул.
– Кто его убил? – спросил он тихо.
– Это не важно. Вы знали его?
– Да. Он брал у меня шрифт, приносил папиросы.
– Кто давал вам все это?
– Вы можете мне не верить… Но я знаю, что человека этого зовут Павел Федорович. Я встречался с ним несколько раз.
– Где вы с ним познакомились?
– В Риге в сороковом году. Он там каким-то юрисконсультом работал в организации, занимающейся текстилем. Давал мне вещи, я их продавал. Потом война, он сделал мне броню. Велел не жить дома. Познакомил с хироманткой…
– С кем? – удивленно спросил Серебровский.
– С Ольгой Вячеславовной, хироманткой.
– Это с гадалкой, что ли? – Серебровский никак не мог уяснить профессию Ольги Вячеславовны.
– Да… Она инвалид…
– Ее инвалидность такая же, как и ваша броня? – Данилов посмотрел на Артиста.
Этот будет говорить. Истеричен, труслив. В состоянии аффекта от страха своего глупого готов на любой поступок. Даже на убийство. О таких его первый начальник еще в ВЧК Мартынов говорил: «У него вместо души пар».
– Нет, она старенькая. Но она тоже с ними, меня в этих преступных сетях запутала. Я сам хотел на фронт, но боялся их, очень боялся. Один раз Павел Федорович пришел с человеком. Страшный, у него на руке шрам. Бандит, убийца.
– Как его зовут?
– Не знаю. Павел Федорович называл его Слон.
– Как-как? – переспросил Серебровский. – Слон?..
Он стремительно вышел из кабинета.
– Ольга Вячеславовна знает, где живет Павел Федорович?
– Не знаю, у них не было разговора об этом.
Данилов увидел, как Баранов жадно смотрит на папиросы.
– Курите.
Баранов схватил беломорину, затянулся со всхлипом.
– Спасибо. Что мне будет?
– Если поможете следствию, то срок вам будет. Большой срок. Но вы еще молодой, Баранов, у вас вся жизнь впереди. Есть время подумать. Сейчас мы поедем на Колпачный. Там, кажется, живет ваша хиромантка?
Баранов молча кивнул.
– Теперь так, Баранов, мы поедем вместе.
– Нет… Я не поеду! – Артист вскочил. – Нет!
– Это почему же?
– Боюсь я ее и его боюсь.
– Вы теперь под охраной закона, гражданин Баранов, – сказал Данилов, – так что вам бояться нечего.
В комнату вошел Серебровский.
– Договорились? – спросил он.
– Вроде да.
– Ты, Артист, пойди отдохни в коридоре, мы тебя потом позовем.
Баранов вышел. Серебровский плотнее закрыл дверь, сел на стул верхом, махнул рукой, прося опустить рефлектор лампы.
– Ваня, ты знаешь, кто такой Слон?
– Нет.
– Ленинградский налетчик. Я им в наркомате занимался. Грабежи и разбой. Грабил пару раз церкви. Из Ленинграда исчез перед войной. Настоящая его фамилия Димитрук Аркадий Петрович. Гад из гадов. Кличку свою получил за необыкновенную физическую силу. Вооружен и очень опасен при задержании.
– Каждая минута общения с тобой, Сережа, приносит мне радость.
– Что делать, Ваня, такой уж я человек. Так как решим?
– Я думаю, надо сначала послать ребят, пусть подразузнают и за квартирой посмотрят. Ну а потом мы двинем.
– Кого пошлем?
– Никитина и Белова. Пусть они проверят паспортный режим.
Никитин и Белов
Они прихватили с собой участкового, проинструктировав его, что и как он должен говорить. Участковый вел их проходными дворами, пока наконец они не увидели на маленьком двухэтажном доме вывеску «Домоуправление».
– Здесь, – отдуваясь, сказал провожатый. Был он совсем старый, наверное, призвали из запаса, когда на фронт ушли работники Московской милиции.
