Мои тюремщики – Глеб, Костя и Андрей – в целом не такие уж отморозки, если забыть, как они избили Димку и бросили его одного зимой ночью в овраге. Костя, самый молодой и весёлый, когда приглядывает за мной, постоянно флиртует, в ответ я пусть с осторожностью, но тоже строю ему глазки, мало ли вдруг пригодится. Андрей где-то на пять лет старше Кости и главный любитель поговорить. За один день успел рассказать мне всю свою жизнь. Подозреваю, даже если ему вставить в рот кляп, он всё равно не заткнётся, а просто продолжит мычать. Ну а Глеб – это Глеб. Суровый снаружи и мягкий внутри, отходчивый и незлопамятный. По крайней мере, боссу про исцарапанный замок не наябедничал и на меня, после известных событий, не смотрел волком.
Самого Уланова мне пока раскусить не удалось. Знаю о нём только то, что он пользуется большим авторитетом у подчинённых, уезжает из дома ни свет ни заря, возвращается поздно, а со мной ведёт себя так, как будто я ему что-то должна, хотя денег я у него точно не занимала и никаких особых услуг он мне не оказывал.
Из положительных моментов – только один. С помощью нытья и подхалимства я добилась разрешения завтракать, обедать и ужинать не в своей запертой комнате, а как все нормальные люди – на кухне или в столовой. Это дозволение мне лично дал его императорское величество Уланов.
– А ну, брысь, – прошипела я в сторону Глеба и шлёпнула его по руке, он буквально за одну секунду до последней крошки проглотил свой завтрак и теперь тихим сапом целился вилкой в мою тарелку.
– Сашка, ну ты чего. Всё равно ведь не доешь. Отдай мне хотя бы одно яйцо. Я не наелся, – проворчал он, обиженно надувшись.
– Вот когда не доем, тогда и отдам, – твёрдо заявила я и добавила – Да и одно яйцо твой ненасытный аппетит всё равно не успокоит. Включай плиту, доставай сковородку и колоти яйца.
– Санька, может, ты… – Глеб явно собирался уговорить меня приготовить за него, но вдруг замолчал, уставившись в окно. – Твою ж мать, Лерка приехала.
Он резко вскочил со стула, едва не опрокинув его, и, несмотря на свои габариты, быстро подбежал к окну.
– Точно она. И чего, спрашивается, припёрлась? Санька, а ну, дуй к себе в спальню.
– А кто такая эта Лера? Чего ты так всполошился?
– Девушка Кирилла Александровича.
– Девушка Кирилла! Серьёзно? – воскликнув, я спрыгнула со стула и тоже подбежала к окну. Любопытно же посмотреть на возлюбленную упыря.
Окно в кухне отнюдь не маленькое, но могучая спина Глеба хоть что собой заслонит, к тому же он встал возле него ровно по центру.
– Пододвинься, – пробурчала я, пытаясь отпихнуть мужчину в сторону, но когда это не удалось, быстро притянула стул, взобралась на него и теперь во все глаза рассматриваю девушку, выглядывая из-за плеча Глеба. – Красотка. Уланову повезло, – заметила я, на что здоровяк неодобрительно фыркнул:
– Врагу такого везения не пожелаю. Лучше платить сразу за пять ипотек, чем иметь под боком Лерку.
– То есть, у тебя не только одна я плохая, подружка начальника тоже. Глеб, может, ты в принципе недолюбливаешь наш женский пол? Признавайся, мы все для тебя – зло?
– Да, все. Но ты хоть и чудаковатое, но терпимое зло. Тебя не так часто хочется придушить, а эту, – кивнул он в сторону улицы, – постоянно. И почему ты до сих пор здесь? Сказал же, чеши в спальню, – с этими словами мужчина развернулся ко мне, подхватил под подмышки и аккуратно снял со стула на пол. – А мне надо мадемуазель выпроводить.
