Урок за уроком дарила нам эта ночь. Мы говорили на неведомых нам доселе языках, слушали музыку, уносящую нас к сердцу мироздания, писали картины без кистей и мольберта, ваяли скульптуры из любого материала, в котором нуждалось наше воображение.
Прощаясь, каждый учитель говорил нам: до встречи. И мы повторили эти слова друг другу.
Прилетел я сюда на чём-то золотисто-эфемерном. На таком не летают, а если и летают, то всего лишь раз. Не успел я оглянуться, как моё транспортное средство растаяло в воздухе.
Я стоял посреди бескрайней равнины – пустой и однообразной. Плотная почва неопределённого цвета напоминала асфальтовое покрытие. Нигде не было признаков жизни. Любопытно.
Вдруг у меня за спиной послышался шорох. Это было существо, сидевшее поблизости на задних лапах. Оно было похоже на зайца, с почти человеческой физиономией, с круглыми глазами и высоко поднятыми бровями. Уши у него были большие, но не длинные, а полукруглые. Попрыгав вокруг меня, существо унеслось вдаль.
Мне стало радостно – я не один. Небо на глазах поголубело, потом порозовело, и из-за горизонта выкатились сразу три солнышка, похожих на радужные мыльные пузыри. Планета была весёлой. Я чувствовал, что просто влюбляюсь в неё.
Изменилась и сама равнина. Пробивалась трава, кое-где вспыхнули яркие цветы, а поодаль обнаружились (раньше я их не замечал) зелёные рощи. Солнышки переливались самыми разными красками.
И началось!.. Подлетали бархатистые бабочки, каждую из которых я мог назвать по имени. В небе кружились птицы. Ни одна из них не была похожа на другую, и я переживал полёт вместе с каждой из них. До меня доносились запах и рокот моря, зовущего в плавание. В дальнем далеке вырисовывались очертания холмов и высоких гор. Это была моя планета. Всё, что появлялось, находило отзвук в моей душе.
Но всё-таки – не слишком ли я увлёкся этими миражами? Сколько сил и внимания потребует от меня бесконечная пестрота этого мира! Не пора ли мне к своим земным делам и обыденным заботам?.. И словно в ответ на эту мысль – на небе возникли серые облака. Трава пожухла. Цветы закрылись. Долина опустела. Далёкие рощи и горы заволокло непроницаемой дымкой. Рядом со мной возникла золотисто-эфемерная космическая ладья и унесла меня из моего сна, с моей планеты.
Пологая горная долина была обрамлена уходящими вверх склонами. Тут и там среди камней прорастали травы и кустики, покрытые крупными или мелкими цветами. Серебрились сухие лишайники. Среди отпечатков древних хвощей и трилобитов ползали важные иссиня-черные жуки. По нагретым плоским валунам изредка проносились ящерицы, внезапно замирая и столь же внезапно устремляясь дальше. Я сидел на таком же валуне и держал в руке гладкий овальный камень красновато-коричневого цвета.
Камень был опоясан тонкой трещиной, и я без труда разнял его, сняв тонкую верхнюю оболочку, – словно открыл обложку книги. Мне открылась картинка, вытравленная временем за столетия или за тысячелетия. Красноватыми, жёлтыми, коричневыми красками на снятой с камня обложке была изображена долина, в которой я находился. Склоны гор, плоские валуны, на одном из которых виднелась человеческая фигура. Причудливая игра белых и чёрных кристалликов создавала впечатление цветущей и шмыгающей жизни.
Я почувствовал, что не осталось никакой разделяющей границы между моей душой и миром, меня окружавшим. Словно меня похитили, восхитили из привычного существования, чтобы я узнал наконец нечто важное и достоверное. Этот сон был неизмеримо реальнее обычного бодрствования, и я знал, что уже никогда не смогу ни забыть про него, ни предпочесть ему кажущуюся убедительной повседневность.
