– Я вам припомню, – делаю вид, что обижен, хотя самого распирает от смеха.
– Раз теперь ты не один, я так понимаю, новый трек откладывается? – просмеявшись, Кай внимательно на меня смотрит. – Снова.
– С чего бы Ева мне помешала? Я же не кувыркаться с ней буду, – качаю головой. – Считай, что у меня просто появился сосед.
– Тогда не откладывай, – Кай хлопает меня по плечу. – Нам нужно новое и побольше. Ты начинаешь, мы подхватим.
– Я уже работаю над этим, – морщусь от неприятной темы.
Он думает, у меня нет желания. Оно есть, и ещё какое, только не выходит – сажусь, а в голове пусто, словно там выжгли всё напрочь. Нет у меня вдохновения, а без него труба.
– Ладно, расходимся. Вечером без опозданий, – Кай идёт в сторону парковки, но оборачивается. – Стас, это тебя в первую очередь касается, – наводит указательный палец в сторону Волоцкого.
– Понял, – отмахивается Стас.
Как пить дать опять опоздает. И ведь не говорит причину, туманно намекает, что это из-за девчонки, и каждый раз пресекает расспросы, говоря “это личное”.
Каждый разъезжается на своём транспорте. Мы с Каем предпочитаем автомобили, а вот у Егора и Стаса байки, и оба парня обращаются со своими железными конями бережнее, чем с девчонками. Смотрю, как пацаны разъезжаются по домам, прикидывая, каким маршрутом лучше ехать к Еве, чтобы не застрять в пробке.
Спустя полчаса подъезжаю к красивому двухэтажному дому с высоким забором, по периметру которого растут голубые ели. Не помню, кто её отец, но, похоже, какая-то важная шишка. В принципе, в нашей гимназии учились в основном дети богатых родителей, тех, кто мог себе позволить обучение там.
Набираю сообщение, но не успеваю отправить, как вижу Цветкову, выходящую со двора. Вскидывает голову и, заметив машину, идёт к ней, опустив голову.
– Что-то случилось? – спрашиваю, когда она усаживается на переднее пассажирское.
– Нет, все в порядке, – вымученно улыбается.
Я же вижу, что-то не так, но лезть с расспросами не собираюсь. Надо будет – сама расскажет, а если нет, значит, что-то личное. Ева ставит небольшую сумку с вещами на пол автомобиля у своих ног и поворачивается ко мне.
– Ну вези меня в свою берлогу, Черкасов, – на этот раз улыбка искренняя.
– Поехали, – завожу мотор и выруливаю с обочины на дорогу. В зеркало заднего вида вижу, как кто-то выходит на дорогу со стороны дома Цветковой и, остановившись, смотрит нам вслед.
– С родителями живёшь? – поворачиваю голову к Еве, которая задумчиво смотрит в боковое зеркало на человека, замершего на дороге.
– Да, – тяжело вздыхает.
– И они были не против твоего переезда? – явно она сказала родителям неправду.
– Неважно, – отрезает, повернувшись ко мне и хмурясь. – А ты давно живешь отдельно от родителей? – выгибает вопросительно бровь.
– Давно, – киваю, выезжая на оживленный участок дороги.
– Как они относятся к тому, чем ты занимаешься? – интересуется, склонив голову набок. Это просто любопытство, или у неё тоже не такие уж гладкие отношения с предками?
– Неважно, – коротко отвечаю, не желая развивать эту неприятную тему.
Она кивает и отворачивается к окну, смотря на проносящиеся за окном картинки жизни города. Телефон, который она держит в руке, оживает, и я краем глаза вижу на экране короткое “мама”. Ева дёргается от неожиданной громкой мелодии, разносящейся по салону, и просто нажимает боковую клавишу, гася звук. Её мама делает ещё две попытки дозвониться, но результат тот же. Не спрашиваю ничего, да по сути мне всё равно, какие там у них в семье проблемы.
