- Что ты не понял, Басов, - с издевкой, - сына не признал? Так, давай по делу. У Василия температура. Болит горло. Я думала взять его и Галину с собой в Сан -Тропе. Но няня заболела вчера вечером, а сегодня - Вася. Его просто не пустят в самолёт. Ты же знаешь, что у меня по контракту не должно быть ни детей ни мужа. Куда его девать?
- Ты совсем себе перекисью мозги сожгла? - Я вскипаю от ее тупых рассуждений, - у тебя ребёнок болен, а ты едешь купальники рекламировать?
- Ну тебе же это не мешает людям лапшу на уши вешать! - Марина отмахивается от меня и кладёт на стол папку. - Здесь документы Василия. Ну что ты дёргаешься? Найми ему няню! Он послушный парень...
- Марина, - рявкаю, - ты же мать!
- А ты - отец, - парирует, не моргнув глазом, - Так, хватит! - Вскидывает руки вверх. - Это тебе сидеть в тёплом кресле до старости можно, а у меня век ограничен. Ещё лет пять. Максимум -шесть.
Стискиваю руки в кулаки, потому что мне нестерпимо хочется попортить этой дряни весь «фасад», наведённый за мои деньги. Но неожиданно, ловлю воспалённый взгляд сына и резко осекаюсь.
- Вали отсюда, - шиплю так тихо, чтобы слышала только Марина, - работай «причинным местом».
- Какой же ты сноб, Басов, - она подкатывает глаза. - Ну ей Богу. За тебя потому и голосуют, что ты на уровне лавочек дворовых завис.
- Пока, Василий, - разворачивается и, покачивая бёдрами в тугой красной юбке, подходит к сыну. - Выздоравливай, - прижимается щекой к голове ребёнка, целуя воздух.
Я считаю про себя до сотни, как когда-то, пока мы с Мариной были вместе. Треснуть ее хотелось регулярно. Всегда сдерживался. Только один раз не выдержал и засунул крашенную дуру в ванну. А эта зараза поскользнулась, разбила себе скулу и заявление накатала в полицию, решив использовать меня как пиар - ход. Да, поэтому сейчас я здесь. Ещё и отступных ей отдал несколько миллионов.
Выдыхаю только когда Марина скрывается в коридоре и подхожу к Василию.
- Ну привет, сын... - неловко глажу по голове, чувствуя пальцами, что он весь пылает. - Денис!
- М? - Он вытаскивает из ушей наушники и поворачивается ко мне лицом от окна. - Вы что-то мне говорили? Я решил немного самоизолироваться, чтобы вас не смущать, - жмёт плечами.
- Это сын мой, - киваю на Ваську. - Поступает нам в дополнительную нагрузку. Нужно организовать ему горячий чай, жаропонижающее, няню и найти лора хорошего. Есть тут какие клиники частные?
- Хмм... - тянет Денис, - на тему няни и врача сестре позвоню. У неё дочери семь. А чай сейчас сделаем.
Забирает чайник и уходит из приемной в небольшую кухню за стенкой.
- Ты чего молчишь, Васька, - испытывая неловкость от того, что, наверно, первый раз за пять лет мне приходится самому принимать решение по сыну, не опираясь на мнение профессиональных няней и пусть отвратительной, но все-таки его матери, присаживаюсь на корточки и заглядываю ребёнку в глаза.
- Говорить больно, - сипит мне в ответ.
- Дела... - качаю головой, - сейчас ты чайку попьёшь, выпьешь таблетки, а потом мы с тобой к врачу сходим. Годится?
- Спать хочется... - Васька косится глазами на кожаный диван, - можно я полежу?
- Конечно...
Подхватываю сына на руки и несу к «мягкому уголку».
- Погоди, не засыпай только, - трясу ребёнка за плечо, - таблетки нужно выпить...
Но Васька отключается, полыхая щеками. Сажусь рядом, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Час от часу не легче.
