Ух,
ты! Столько агрессии в тёте Тане не замечал никогда. Обычно молчаливая,
спокойная, исполнительная, сегодня как с цепи сорвалась, готова судить всех
вокруг.
Нате!
Получите майор Удальцов!
-
При чём здесь псина? Макарыч? Галя? Её мальчики? – удивлённо взираю на женщину.
-
Весь двор судачит, а ты – мент… прости, полицейский, не в курсе того, что
случилось сегодня ночью?
-
Я так понимаю, Вы хотите меня проинформировать. Конечно, в наше время соседи
знают о нас больше, чем мы сами! – ехидно цежу я, задетый за живое.
Тяну
руку, чтобы взять котлетку, тут же получаю лёгкий шлепок по руке.
Ого!
Няня
явно не шутит.
Злата
Двери автозака закрываются, сотрясая воздух внутри пыльного
фургона.
Жизнь второй раз делится на
«До» и «После».
Лязг запираемых запоров проникает прямо под кожу.
Вжимаюсь в спинку сиденья. Вхожу в ступор…
Снова теряю связь с реальностью.
Что происходит? Почему меня везут в закрытом фургоне?
Где Наташенька? Слава с ней? Они не возвращаются с рыбалки
уже два дня!
Почему полиция ничего не предпринимает?
Автозак трясёт на ухабе, и я ударяюсь плечом. Тут же прихожу
в себя.
Меня! Злату Чайкину обвиняют в похищении живой девочки? Это
полный бред!
В фургоне так душно и пыльно, что начинаю кашлять. Пытаюсь
дышать, но вместо воздуха в лёгкие попадает пыль.
Стискиваю зубы. Лучше не дышать!
Затравленным взглядом осматриваю фургон. Это уже второй раз
в жизни! Когда приходится прокатиться в подобном. Был и первый…
Толчок. Машина останавливается. Лязгает замок. Дверь
распахивается.
- Чайкина! На выход! – прихожу в себя, поднимаюсь.
Послушно выбираюсь из фургона.
Июльское полуденное солнце припекает, и я успеваю насладиться
его лучами, пока не получаю толчок в руку.
Дёргаюсь, будто электрошокером ударили. Нервы на пределе.
Плохо соображаю, но повинуюсь. Иду вперёд.
Проходим двор, входим в тусклое мрачное помещение. Меня
догоняют окрики:
- Лицом к стене!
- Расставить ноги!
- Раздевайтесь!
Такого ещё в моей жизни не было!
Сначала чудовищный допрос… Теперь жуткий досмотр…
Переодевание в тюремную одежду…
Я многое в жизни прошла. Но с унижениями встречаюсь впервые.
За спиной гулко захлопывается железная дверь. Понимаю, что
этот звук не забуду никогда.
Замок запирают. И сердце ухает в бездну.
Это всё!
Потому что денег на адвоката у меня нет. А справиться с майором,
повёрнутом на дочери, мне явно не удастся.
Хотя, стоп! Есть ещё право на звонок.
Неужели придётся просить помощи у главного врача моей
больницы?
О звонке я подумаю завтра. Если есть возможность подать
жалобу, и выйти под залог! То надо
воспользоваться этим правом.
Решительно поднимаю
глаза, осматриваю камеру на четверых в изоляторе временного содержания.
Вдоль стен стоят двухъярусные кровати, заправленные
коричневыми байковыми одеялами. Почти под
потолком небольшое окошко с решёткой.
Ёжусь. Внутренности стягивает жгутом.
Скольжу взглядом по серым некрасивым женским лицам. Три пары
глаз нагло уставились на меня.
Встряхиваюсь, пытаясь прийти в норму. Меня трясёт так, будто
озноб начался. Боюсь, что сегодняшний нервный срыв во время допроса у майора,
не прошёл бесследно для моей покалеченной психики.
