– А если детектив не вернется, что будешь делать тогда?
– Хейвен, я не знаю, отстань! Я не хочу, чтобы он возвращался.
– Но ты хочешь еще разок выйти.
Девушка свесилась с койки и заговорщически прошептала:
– А давай притворимся, что ты что-то знаешь? Они будут тебя выпускать!
– Кристина, как и ее брат, – менталист. Думаешь, она не поймет? Знаешь, я устала, я буду спать. Сделай одолжение, помолчи для разнообразия.
Хейвен насупилась, но заткнулась, и я погрузилась в спасительную тишину. Можно было не думать, не вспоминать и не представлять. Спать не хотелось, но, чтобы Хейвен не доставала, я сделала вид, будто заснула.
Дверь камеры вдруг приоткрылась, впустив слабую полоску света. И зачем меня здесь запирают? Для других пациенток это еще имеет смысл: все живут по двое или по трое. Меня переводить из одиночной камеры в камеру поменьше довольно скучно.
– Ким, у тебя посетитель.
На удивление, пришла не сестра-лекарка и не охранник, а сама Кристина. Я зажмурилась от света, ставшего ярче, и поднялась. Потом вдруг поняла, что Хейвен снова нет. И успела лишь мельком удивиться.
Потому что затем все смешалось.
Надежда.
Сестры? Меня еще никто не навещал с тех пор, как я попала сюда.
Удивление.
Почему ночью? В это время не пускали посетителей.
Разочарование.
Это не сестры, а, скорее, заносчивый, хамоватый детектив.
Это разочарование так испортило настроение, что когда я вошла в комнату для свиданий, даже не взглянула на Ренсома и равнодушно скользнула взглядом по Хантеру у дальней стены. Охранник усадил меня на стул и выжидающе посмотрел. Нехотя я протянула руки, и на запястьях сомкнулись кандалы. Впрочем, это было лишним в комнате с двумя магами, один из которых сильнейший менталист.
Впервые в жизни я рассматривала комнату для свиданий. Ничего особенного она собой не представляла: полутемное помещение, посередине низенький стол с отполированной множеством рук столешницей. Выходов два: один для посетителя, второй для пациента, и у обоих стоит охрана.
Я удивилась, когда Ренсом поставил для охранников завесу. Ждала, что те его одернут или Хантер потребует снять заклятие, но, похоже, они уже обсудили этот момент.
– Обычно люди извиняются, когда посреди ночи поднимают кого-то для разговора, – сказала я.
– Обычно я даже не разговариваю с такими, как ты.
– Зря идешь против принципов.
Я поднялась, повернувшись к охранникам, чтобы они увели меня в палату. Но… они остались безмолвными и неподвижными.
– Ким, сядь, – мягко произнес Хантер, но в его голосе на секунду прозвучали стальные нотки.
– Я предполагал, что твое хорошее настроение от прогулки испарится. Кристина предупредила, что иногда ты бываешь… агрессивна.
– А она не предупредила, что среди моих жертв был детектив? – улыбнулась я.
– Он снова убил. Я хочу, чтобы ты еще подумала над мотивами и целями.
– Катись.
– Ты невменяемая.
– Это не новость в наших краях, придумай что-то еще.
Ренсом полез во внутренний карман куртки, и я напряглась. Но детектив извлек небольшой серебряный портсигар и толкнул ко мне. Я поймала и почувствовала тонкий запах табака.
– Это первое, что я хочу тебе предложить.
Никогда не любила сигары и в юности не курила. Но сейчас почему-то очень захотелось, и я повременила уходить. Ренсом помог мне закурить, но сам не стал.
От едкого горького дыма я закашлялась. В голове немного прояснилось.
– Ты написала кое-что на доске в кондитерской. Зачем?
