Притяжение Андроникова - страница 24

И. Андроников раскрывает перед читателями не только патриотизм А. П. Чехова, но и его гуманизм, любовь к простому народу, веру в его светлое будущее, уважение писателя к труду, преобразующему на земле жизнь. «Именно это дает произведениям Чехова бессмертную жизнь», – подчеркивал автор.

Не могу не привести начало еще одного очерка И. Андроникова «Живой Островский», написанного к 40-летию со дня рождения писателя. И. Андроников предваряет рассказ о Николае Островском интересным и знаменательным диалогом:

«Недавно я встретил в Москве одного журналиста.

– Где ты сейчас? – спросил я его.

– На втором Белорусском.

– Кто у вас там работает из писателей?

– Лучше всех, пожалуй, покойный Николай Островский».

Отталкиваясь от слов друга, И. Андроников показывает на конкретных примерах, как книга Н. Островского учит мужеству, отваге, беззаветной преданности Родине, как воспитывает и вдохновляет воинов. Проникновенно обращение автора к тем, кто еще не знаком с книгой: «Друг мой, прочти эту книгу. Она послужит тебе в бою и подскажет, как совершается подвиг. В этой книге ты познаешь душу героя…»

И. Андроников неустанно пропагандировал в газете не только художественную литературу, но и музыку, которая всегда была и остается неотъемлемой частью его духовного мира.

Работая в редакции, он в скупые минуты отдыха заходил иногда в один из отделов и начинал напевать и «играть», имитируя различные инструменты, любимые арии из опер, мелодии известных симфоний. Он мог просто так, сходу, рассказать о замечательном дирижере, певце или пианисте.

Эту свою безграничную любовь к музыке, интерес к ней И. Андроников стремился привить и читателям фронтовой газеты. Именно его перу принадлежали проникновенно написанные очерки о великих русских композиторах – Глинке, Римском-Корсакове и других, о современниках – русских и грузинских, о Декаде советской музыки республик Закавказья.

В этих очерках писатель не просто излагал факты, а высказывал свое к ним отношение, передавал вызванные ими раздумья. Вот что писал И. Андроников в очерке «Михаил Иванович Глинка» о замечательном композиторе:

«Произведения Глинки – его романсы и песни, оперы, оркестровые увертюры, вальсы – можно слушать целую жизнь. Чем больше их знаешь, тем больше любишь, и уже начинает казаться, что ты всегда знал их, что они родились вместе с тобой, неотделимы от тебя, от твоей жизни, от твоей любви, от души…»

Перечитываешь строки очерка, посвященные прощальной арии Ивана Сусанина, и словно слышишь голос И. Андроникова, который не мог говорить об этой арии, об опере без волнения: «Слезы выступают на глазах – спокойно это место слушать нельзя. Нет, это не опера! Это больше, чем опера – это сама история, сама жизнь. Тут вся русская душа со всеми ее страстями. Это великая эпопея, в которой гениально воплощена национальная идея русского героизма: презрение к смерти ради свободы Родины есть высшее проявление любви к жизни».

В другом очерке «Великий мастер», написанном к 100-летию со дня рождения Н. А. Римского-Корсакова, И. Андроников находил удивительные метафоры, помогающие передать органичную связь творений выдающегося композитора с исконно русскими национальными истоками.

Музыка Римского-Корсакова, вдохновенно рассказывал Ираклий Луарсабович, «пронизана русским нежарким солнцем, вспоена вкусной, прозрачной водой русских рек, благоухает чудным скромным запахом русских садов и полей. Вся она песенна и жизнерадостна, и почти во всех произведениях Римского-Корсакова любовь побеждает смерть, рушатся козни врагов, добро торжествует над злом».