Ледяные капли безжалостно били по телу, словно мелкие острые камушки, но лишь так я могла ухватиться за нужные воспоминания.
Мы вчера повздорили с отцом. Нет, конечно, он имеет полное право на личную жизнь. Родители давно в разводе, папа никогда ни в чем мне не отказывал, так что… Просто слишком резко на меня свалилась эта Антонина, чтоб ее. Потом я бродила по дому, была в комнате помощничка и…
– Дура инфантильная, – бурчал чей-то недовольный тихий голос. – Сколько дней прошло? А моя жизнь уже пошла по пизде! Нет, она поскакала аки сайгак, даже покатилась, я б сказал!
Наверное, мне стоило бы разозлиться, но я не видела причин для этого. Сама прекрасно знала, что тот еще подарочек.
Рывок, и словно на волнах, меня начали укачивать сильные руки. Умиротворение стремительно смещало возбуждение. Кожу, к которой прикасались крепкие пальцы, обжигало, а от этих мест разбегались табуны мурашек. Живот скрутил тугой узел желания.
Мои, до того момента, безвольно болтавшиеся, руки нашли мужскую шею и оплели ее. Жадно вдохнув запах влажного от пота тела, я вдруг осознала, что именно так пахнет мой экстаз.
Моей макушки едва ощутимо коснулись губы, и начали перебирать волосы. Я так и не нашла в себе сил, чтобы открыть глаза и лишь упивалась своими ощущениями. Неожиданно покачивания прекратились и меня придавило тяжелым телом.
– Я десять лет этого ждал, – на грани слышимости звучал хриплый голос.
– Чего, этого? – несмело прошептала в ответ. – И почему десять лет?
Что такого могло произойти, десять лет назад?
– А это, милая моя, будет моим секретом, – прошептали губы в мой рот, воруя легкий поцелуй. – А пока – спи.
И, как ни странно, я подчинилась. Хотела проснуться, но не могла, словно, что-то удерживало меня во сне. Я слышала шорохи, ощущала касания, но уже не было той тяжести горячего, немного липкого от пота, тела.
Урод! Нет… Не может быть! Есть только один способ проверить, что было вчера: мне нужно в “Зевс” вечером.
6. Глава 5
Быстро собравшись (бежевое платье-футляр, шпильки в тон, красная помада), на завтрак я вылетела, словно пуля из обоймы. Однако в столовой меня встретил лишь отец.
– Доброе утро, – чуть запнувшись, поздоровалась.
– Здравствуй, дорогая, – хмуро ответил папа.
– А где… все? – усаживаясь за стол, осторожно спросила.
На самом деле на Антонину мне плевать с высокой колокольни, а вот с тихушного помощничка есть за что спросить.
– Наша семья – это ты и я. Больше с нами никто не ест, – без тени улыбки ответил Мирон Ильич.
– А как же…
– Ну что опять не так? – рявкнул родитель. – На тебя не угодишь! Тоня тебе не нравится, на Кирюшку у тебя аллергия, а Таня вообще никогда с нами не ела. Чего тебе надобно, царевна-несмеяна?
Слезы непроизвольно потекли из глаз, я даже не успела подумать о том, что мне обидно.
– Зачем тогда нужно было вызывать меня, раз я такая плохая? – без единой запинки пропищала, зло вытирая глаза.
Отец лишь тяжело вздохнул.
– Я надеялся, что ты повзрослела…
Скрип ножек стула по полу эхом прошелся по первому этажу и резанул по нервам. К папе сразу подбежала Антонина.
– Здравствуйте, Оксана Мироновна, – негромко поздоровалась со мной женщина. – Мирон Ильич, ну нельзя же так резко в вашем состоянии вскакивать. Как ребенок ей, Богу, – ворчала она на отца, помогая покинуть столовую.
Сразу стало одиноко и неуютно.
– Ксаночка, ты почему не ешь? – словно из ниоткуда материализовалась тетя Таня. – Неужто невкусно?
