Бренор шагал по извилистой улице Серебряной жилы, где свет кристальных фонарей отражался в позолоченных фасадах родовых домов. Он старался как можно быстрее её пройти. Здесь жили исключительно богатеи, и встречаться с их отпрысками он не горел желанием.
Воздух здесь был наполнен тихим звоном молотов и гулом подземных механизмов – привычной музыкой гномьего города. Но в этот момент все звуки словно замерли, когда его взгляд упал на Астрид.
Она была воплощением той самой новой гномьей эстетики, что пришла на смену старым идеалам. Её фигура, хрупкая, как первый лёд на горных ручьях, казалась выточенной из драгоценного хрусталя. Лицо без единого намёка на бороду – что ещё три тысячелетия назад сочли бы позорным уродством – теперь считалось верхом изысканности. Но не внешность делала её драгоценностью.
Дар Предвидения Опасности – вот что вознесло Астрид на вершину гномьего общества. Те редкие избранники, что обладали этим даром, ценились выше самых искусных рудознатцев. Они шли в первых рядах разведчиков, их тонкие пальцы касались каменных сводов, предугадывая обвалы за неделю до того, как первые трещины появлялись на породе. Благодаря таким, как она, тысячи гномов избегали страшной смерти в глубинах шахт.
«Недавно в школьной столовой он услышал, что сын наследника клана Громовой Наковальни собирается сделать ей предложение», – в тот день, сжимая кулаки так, что кожаные перчатки затрещали по швам, он впервые подрался. Обычно гном был сдержан и не поддавался на подначки по поводу отсутствия дара, но эта новость вывела его из себя. Главный забияка Давирон лишился зуба, и теперь все вокруг над ним потешались, а Бренор получил во враги одно из самых знатных семейств из его клана.
Горькая правда глодала его изнутри. Какие шансы у простого рудокопа, пусть даже кланового, перед наследником одного из Великих Кланов? Астрид – воплощение новой эпохи, а он… всего лишь реликт уходящих традиций, с бородой в одно плетение и руками, что скоро станут покрыты шрамами от горной породы.
Она прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Аромат горного лавандула – дорогого масла, что добывали лишь в самых глубоких шахтах – остался в воздухе как насмешливое напоминание о пропасти между ними.
Бренор застыл, наблюдая, как её платье из сотканного мифриловой нити переливается в свете фонарей. Именно таких, как Астрид, воспевали в новых балладах. Хрупких, как горный хрусталь. Тонких, как первые ростки подземных папоротников. Безбородых… как эти проклятые люди из Империи Феникса.
«Но ведь именно наши бороды когда-то считались символом мудрости», – бессмысленно прошептал он в пустоту, понимая, что времена изменились безвозвратно. Где-то в глубине шахт эхо повторило его слова, будто дразня призраком ушедшей эпохи.
Кто бы знал, каких ему стоило усилий в тот день не расквасить морды многим одноклассникам, узнавшим каким-то образом, куда его отправляют. Но это ещё не всё. Случилось в тот день событие куда важнее всего прочего на свете. Когда празднество закончилось и всем вручили направления на работы, к нему подошла она…
– Привет, – сын Рунара чуть со стула не упал, когда увидел, кто к нему обратился. Он сначала покрутил по сторонам. Она точно не ошиблась? Но кроме них двоих, никого поблизости не было.
– П-п-привет, Астрид.
– Слышала, ты будешь работать в восьмой шахте. Это так?
– Да. Отец договорился. Там выбор был небольшой: или туда, или в стоки.
