– Так уходи оттуда, Серёжа, сколько раз я тебе говорила. Сын уже самостоятельный, сам зарабатывает, а нам с тобой, по-моему, немного нужно.
– Куда уходить-то? Опять возвращаться в Конструкторское бюро? Не возьмут, скажут, отстал от жизни – я уже лет пятнадцать там не работаю. Да и возраст уже… Почитай-ка объявления: везде требуются специалисты в возрасте до тридцати, в крайнем случае – до сорока лет. Вот такие дела…
Он прошел на кухню, выпил лекарство, которое в последнее время дома не переводилось, и, отказавшись есть, прилёг на диван.
– Но чем они недовольны? – спросила жена, сев на стул, стоявший рядом,– у тебя что же – старческий маразм? Что-то я не замечала. Пятьдесят лет – это золотой возраст мужчины.
– Золотым его считают те, кому давно уже шестьдесят или семьдесят. А моим начальникам – сорок с небольшим. Они молоды, поэтому я для них – старик. Бегать с ними наперегонки мне уже тяжело.
– Но обойтись без тебя, тем не менее, они не могут.
– Они не работали на предприятии такого уровня, у них нет связей с нужными для дела людьми. Нет и той культуры общения, которой я научился, работая в КБ всесоюзного значения. Я уже не говорю о технической стороне дела.
Татьяна очень переживала за мужа, потому что знала, что её Сергей – не из тех, кто не работает, но ест. Он не был бездельником, напротив, всегда находил себе работу и на службе, и дома. Он не был пьяницей, не страдал запоями, которые существенно отвлекают от работы, никогда не приходил на службу с похмелья. Так почему же начальство недовольно? После долгих размышлений и сопоставлений фактов Поляковы всё-таки нашли ответ на этот вопрос: для недовольства начальства не обязательно быть плохим, неработоспособным, несостоявшимся, а достаточно быть крайним. Именно с крайнего и спрашивают, почему не выполняется план, не находит сбыта продукция, нарушают дисциплину сотрудники.
Сергей Алексеевич Поляков работал заместителем директора индивидуального частного предприятия “Темп”. Руководил предприятием родственник Татьяны, сын её двоюродного брата Василия Владимир. Всякий раз, собираясь поговорить с племянником, который был моложе её не намного и как тётушку её не воспринимал ,-она не решалась на это. Её всегда мучили сомнения: а надо ли? Это может быть неправильно истолковано: приходит, мол, Поляков домой и постоянно жалуется на начальство своей жене. Хорошо ли это будет? Им ведь не объяснишь, что он не жалуется, а просто привык быть с ней откровенным. Да и не скроешь от неё, если тяжело на душе, она сразу это увидит. С другой стороны и Владимира, учитывая его тяжёлую судьбу, она привыкла жалеть, а не воспитывать.
Владимир Васильевич Деревянкин, получив серьёзное ранение во время военных действий в Афганистане и признанный в результате инвалидом, долгое время не работал и, часто находясь в состоянии депрессии, пристрастился к выпивкам. Кроме ранения его угнетала и несостоявшаяся личная жизнь, в которую ещё до армии грубо вмешались родители.
Василий, узнав, что его сын часто посещает женщину с двумя детьми и даже собирается на ней жениться, постарался разлучить влюблённых. Окончив школу, восемнадцатилетний Володя попадал только в осенний призыв в армию, но его отец, военнослужащий, постарался отправить его туда пораньше. И пораньше и подальше от ошибок молодости, потому что через два года, по мнению родителя, сын должен был поумнеть.
