моим сыном был, – вздохнул, словно прочитавший мои мысли собеседник.
– А ты кто? – не удержалась я от вопроса, и устыдилась, как-то уж больно грубо это прозвучало.
– Суккуб, слыхала небось, чем нам подпитываться надобно? – вздыхает, а у меня будто в мозгу что-то щёлкнуло. Мысли лихорадочно забегали, а Кондрат будто и не заметил моей реакции, знай себе дальше распинается: – Это я сейчас жизнью потрёпанный. Мне ж годков-то не меньше, чем Агрипине. Просто… нам эта чёртова энергия нужна, будь она неладна, – продолжает свой рассказ хозяин дома. – В ведьмах её хоть отбавляй, до поры до времени. Вот я и прибился. Жили вблизи, к обоюдному удовольствию. Но со временем Агрипина иссякла. Я к другим потянулся. Не наяву, в грёзах. А эта ведьма… Она… Она и есть – ведьма! То ли из принципа, то ли из ревности… В общем, почти полностью каналы мне перекрыла, через которые энергию получал. Теперь чахну помаленьку. Ты могла бы снять… Но не скоро то случиться сможет.
Он дальше что-то рассказывает, я в пол-уха слушаю, а у самой в голове совсем другие мысли: он суккуб, Гришка его сыном был. А Агрипина про моего синеглазика сразу же с уверенностью заявила, что тот суккуб. Откуда узнала? И в ту ночь, когда я эксперимент затеяла, синеглазый сначала странно отреагировал на окружающую обстановку, а в конце, когда я на Гришку прикрикнула – испугался. Неужто это Агрипинин сын? А ведь то изваяние в лесу не само по себе выросло. Я с самого начала была уверена, что оно является делом ведьминых рук. Да и вряд ли меня сюда случайным ветром занесло, слишком многое сошлось одно к одному, чтобы я в эту деревню приехала. Из всей картины только наша реальная встреча с синеглазым выбивается. Сначала в поезде, потом к автовокзалу подвёз. Будто контролировал, чтобы я цели достигла. Но почему он сам к матери не поехал? И ещё… ведь когда я вещи разбирала в доме у бабки, то почему-то ни одного фотоальбома не нашла. Это тоже странно.
– Кондрат, – вынырнув из размышлений, я заметила, что тот уже умолк и судя по всему давно. – А какие у Агрипины отношения с сыном были?
– Хорошие, – вздыхает. – От того-то она его в город и отправила. Там шансов больше пару найти. А если и нет, то девки там ранние и неинициированные ведьмы часто, то в один, то в другой грех впадают, а нам это пища.
– У тебя нет его фотографий?
– Есть, – удивился проявленному мною интересу хозяин, встал, прошёлся к бюро, откуда вынул толстенный фотоальбом. – Вот, смотри. Тут и Агрипка почти молоденькая есть, и я – вот, рядом.
Он рассказывает, поясняет, когда это было, где и кто на фотографиях, а я поражаюсь: Агрипина-то оказывается небывалой красоты женщиной была, как же с возрастом внешность у людей меняется. Жуть, да и только. Страшно подумать, как я буду выглядеть, если до её лет доживу. Кондрат тоже видным мужчиной некогда был, глядя на него нынешнего и не подумаешь. Хотя ему и сейчас лет пятьдесят, от силы шестьдесят внешне дать можно, а вот же он, на пожелтевших от времени чёрно-белых фотках с фигурными краями, рядом с молодой Агрипиной стоит. Выходит, не соврал, что они ровесники. На каких-то фотографиях часто фигурировала девочка. Как оказалось, та самая погибшая некогда дочка. Кто её отцом был Кондрат не знал. А потом, на фотографиях появился мальчишка. И что странно – Агрипине на тех снимках больше сорока не дать с виду, а ведь Василий говорил, что она в шестьдесят родила!
