Гулко сглотнув, не удержалась – сползла чуть ниже, ощутив, как в промежность упёрся явно изнывающий от желания, и подрагивающий от возбуждения член синеглазого, томящийся в темнице брюк. Поёрзала, устраиваясь поудобнее, отчего мужчина тихо застонав поддался мне навстречу, прижимаясь ещё плотнее. Я склонилась, припадая губами к продолжающим кровоточить царапинам. Лизнула, ощутив какое-то странное удовлетворение и одновременно возрастающее желание.
Его руки обхватили мои ягодицы, направляя и задавая ритм движения, я откинулась назад, ощущая, как лёгкий сквознячок ласкает покрывшуюся мурашками грудь. Мужчина на краткий миг отпустил меня, а его пальцы легонько, словно пёрышком погладили мои сжавшиеся до состояния упругих вишенок соски, а затем… сжали их. Пронзившая всё моё тело сладкая боль, вырвала из пересохшей глотки хрипловатый полустон-полукрик, а внизу живота всё аж вспыхнуло, вынудив меня активнее задвигать бёдрами. Мои нижние губки набухли настолько, что казалось вот-вот кожа лопнет. Они сочились, горели от активного трения о спрятанный за тканью брюк нет-нет да подрагивающий член синеглазого.
Дальнейшее захлестнуло меня настолько, что я реальная, вспоминающая уже не могла наблюдать. Я истязала свою промежность, но это ощущение не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощущала в том сне. Сама не заметила, как рука потянулась к стоявшей возле матраца пластиковой бутыли с лимонадом, и та очутилась зажата между моих ног. Я – реальная, здесь и сейчас, с остервенением тёрлась промежностью о гладкий, сколький от сочащихся будто из родника женских соков и крови. Эти ощущения отдалённо напоминали те, но мне по-прежнему хотелось большего – оседлать, и чтобы кто-то ласкал мою грудь. Совершенно неосознанно подушка оказалась посреди матраца, оседлав её я положила на её вершину бутыль. О, да-а-а! Теперь я могла сидеть сверху и ёрзать так, как требовал того организм, а мои руки с упоением тискали, то сжимая до боли соски, то просто поглаживая ставшую неимоверно чувствительной грудь.
Мысли наконец-то смогли сосредоточиться на воспоминаниях. Там я точно также извивалась в руках лежащего подо мной мужчины. Он терзал мои груди то ласково, то болезненно играя сосками, то приподнимался, припадая к ним губами, словно жаждущий к источнику. Играл с ними языком, посасывал, порой прикусывал, даруя сладкую боль. Его руки сжимали мои ягодицы, задавая новый ритм движениям. А я иногда наклонялась, наслаждаясь ощущением, когда мои груди касались его, и да, целовала. Сама!
Окружающий мир давно перестал существовать. Была только я и он, и та сладкая мука, от которой изнывало всё тело и голова шла кругом, а потом… Потом мы одновременно поддались друг к другу навстречу и задрожали, а спустя миг синхронно забились в конвульсиях экстаза.
– Моя, – хрипловато прошептал крепко прижимающий меня к себе мужчина, и…
Тогда я проснулась. А сейчас… Сейчас, едва придя в себя прислушалась к окружающим звукам. Вроде тихо. Открыв двери выскользнула наружу, желая вымыть руки, справить нужду и утолить жажду. И опешила, смотря в глаза застывшего на пороге моей спальни матёрого волка. Вот и как я додумалась не просто пустить в дом, но и оставить здесь ночевать – оборотня?
– Т-ты чего не спишь? – говорю.
– У-у-ур-р-р… – отвечает зверюга втягивая носом воздух и кося глазами на мои руки, и тут же, мотнув головой перекидывается в человека.
