– Иди к князю, чудовище, раз моим словам веры нет. Девчонка – твоё спасение. Не послушаешь меня – сгниете оба, глупые марионетки.
Выхватив из-за пояса серебряный кинжал, он бросил его в ведьму. Острый клинок почти по рукоять вошел в ствол слева от неё. Он не мог сказать точно – специально ли промахнулся, или рука на самом деле дрогнула. Девушка развернулась и бросилась в сторону терема, подбирая на ходу юбки, точно Лия. Тролль почувствовал, как глаза наливаются кровью, а ноздри раздуваются шире, вбирая ведьмин запах. Вернув клинок, он направился следом.
Он не смог догнать ведьму. Скользнув внутрь деревянного терема, она растворилась в прохладе его многочисленных покоев. Стараясь не шуметь, Илья двинулся по сумеречному коридору, скудно освещаемому рядком разноцветных окошек. В желтых, красных и зеленых квадратиках света на полу вились серебристые пылинки, выдавая ведьмин путь. Преследовать её в доме он не собирался. В любой момент могла встретиться княжна. Лия. Его жена. Какой невыносимо сладкий и отчаянно желанный бред. Какой смысл бредить? Ну, признается князь, покажет ему бумагу, а дальше? Нежная, утонченная княжна бросится в объятия страшного тролля – живодера и поедет за ним на его гибнущую во льдах родину? И там она его, конечно же, расколдует, полюбив всем сердцем. Горькая усмешка скривила губы. Ничего: неделя максимум, и он забудет о ней, как забывает обо всем. Останутся только смутные сны и неясные воспоминания, тревожащие его между мигренями.
В конце коридора, по обыкновению суетливо, маячил князь. Низкорослый, округлый, он совсем не показался бы Илье отцом высокой худенькой княжны. Только огненно-рыжие волосы указывали на их родство. Но, на юге почти всё население рыжее с зелеными глазами. Белокожие, с бесцветными ресницами и бровями, они никогда не загорали, только покрывались веснушками. Впрочем, Север не отличался разнообразием – кроме мужчин и женщин с белоснежными волосами и неестественно синими глазами там давно уже никого не встретишь. Кое-где на Юге еще можно увидеть смуглого человека с волосами цвета горького шоколада, но за последние лет десять и они в диковину. Впрочем, он не так часто бывал в этих краях, чтобы вести статистику. Князь о чем-то увлеченно спорил с самим собой, активно жестикулируя. Завидев Илью, дружелюбно улыбнулся, жестом пригласив в свой кабинет.
– Скажи мне, князь, – Илья сел в мягкое и, очевидно, весьма удобное для кого угодно, кроме него, кресло напротив широкого письменного стола, за которым, подпрыгивая, пытался устроиться монарх, – разве в твоих краях разрешено многоженство?
– Что ты, Илюшенька, какое многоженство? – Искренне удивился князь. – Страна-то огромная, за каждым не уследишь, сам понимаешь. Силы мои все на внешнюю политику уходят: сам знаешь, какие у нас отношения с Севером. Ты, если, чего видел, слышал – говори. Я меры принимать буду.
– Да болтают тут у вас всякое.
Тролль внимательно следил за князем. Спрашивать в лоб, не является ли тот его тестем, казалось совершенным абсурдом. Разумеется, князь ответит: нет, и на этом порешится. Не то, чтобы он поверил словам ведьмы….
– Болтают, Илюшенька, – согласился князь, – чего только не болтают. Бывает, такого наслушаешься…ой…но, на каждый роток – ты ведь понимаешь.
– Не ко времени мы тебя потревожили. Говорят, замуж ты дочь свою выдаешь.
– Выдаю, Илюша, выдаю. Засиделась она в девках-то. Уж двадцать годочков ещё весной исполнилось.
