– Я не убивала его, Джон, – повторила Лизи в сотый раз.
– Верю, – в сотый раз ответил я, – Расскажи лучше, как это случилось.
– Танец закончился, свет погас. Он вдруг как-то странно обмяк. Я его за спину подхватила, а там – нож.
– Ты трогала рукоять ножа?
– Трогала. Я взялась за неё. Случайно.
Слеза покатилась по щеке Лизи.
– Пойдём, выпьем.
За столиком она схватила бокал двумя ладонями, но пить не смогла – закашлялась.
– Успокойся, Лизи. Я вытащу тебя.
– Правда, Джон? – улыбнуться у неё не получилось.
– Обещаю. Но сейчас ты поедешь в полицию. Тебя закроют. Дней на пять – шесть. Потом я тебя вытащу.
– Ладно, Джон, – и вдруг глаза её снова округлились, – Зачем ты это делаешь, Джон? Я ведь не смогу с тобой расплатиться. Ничем. Только… Если…
– Успокойся. Тебе не придётся со мной спать. Никогда.
– Но тогда почему?
– Я отдаю тебе долг. Помнишь, четыре года назад, когда я появился здесь в первый раз. У меня не хватило денег заплатить по счёту, а ты заплатила за меня. И чем я тебе приглянулся? Если бы меня в тот день, четыре года назад, выгнали из клуба, моя карьера в этом городе закончилась тогда же, в самом начале и навсегда, просто не смогла бы начаться. Ты спасла меня тогда, Лизи. Я всё помню. Я вытащу тебя сейчас.
– Спасибо, Джон. Только…
– Ну, может быть, посидишь недельку. На тебя будут давить. Не соглашайся ни в чём признаваться. Говори только то, что рассказала мне. И теми же словами. Мой адвокат будет у тебя через час, слушайся его советов, Лизи.
Мы с женой готовились отойти ко сну. Уже поцеловали детей перед сном и подоткнули им одеяльца. Жена мылась в душе. Потому что мне нравился запах её тела, только тела, без духов и косметики. Я тщательно брился. Я всегда бреюсь перед сном. Потому что у моей жены очень нежная кожа. Мы разговаривали сквозь шум душа.
– С чего это ты взялся за это дело, Джон?
– Девушка никого не убивала. Но демонически трудно будет доказать.
Жена давно привыкла, что я вставлял к месту словечко не «чертовски», не «дьявольски», как делают все, а «демонически». Её даже забавляло, как я порой непривычно выражался. Но она приписывала все мои странности в использовании слов моему заокеанскому происхождению.
– Она платная танцовщица в клубе?
– Она просто хороший человек.
– Ты, как всегда, в своём репертуаре.
И ни тени сомнения или подозрения к неверности. Мы с женой верили друг другу. Вероятно, наше состояние положения во Вселенной определялось просто как «счастье». Нет, с большой буквы: «Счастье».
– Лучше позвони утром начальнику полиции, пусть моему агентству окажут содействие.
– Хорошо, позвоню.
Моей жене не откажут – она мэр нашего города. Невозможно отказать.
Мы с женой пошли спать. А в это время ребята моего детективного агентства, единственного крупного детективного агентства в нашем городе, уже работали. В нашем тихом городе убивали чрезвычайно редко.
Итак, для начала. Свидетелей, можно сказать, и не было. Того типа убили в трёхсекундной темноте после танца. Если кто-то что-то видел, то только руку Лизи на ноже.
Далее. Отпечатков на ноже не нашли. Только пальчики Лизи. Эксперты считали, что нанести смертельный удар из такого положения сложно, но Лизи девушка сильная и тренированная. У трупа сломан безымянный палец на правой руке, вероятно, при падении.
Далее. Убитый оказался тем ещё фруктом. Толстенное досье. И полным полно тех, кто мог бы желать его смерти. Изо всех сил желать. У Лизи мотива нет, их пути не пересекались. Для неё он только клиент для танцев. Совершенно случайный.
