Лепетун с большим усилием отвинтил крышку от бутылки с алкоголем, плескавшийся почти на самом донышке. Понял, что рану обрабатывать бесполезно, выплеснул все содержимое в рот, и быстро проглотил, не дожидаясь пока жидкость не выплеснуться обратно, из-за подступающего кашля. Горло и пищевод ободрало как наждачной бумагой и приступ продолжился несколько минут. Зато после стало легче, по телу разошлось тепло, а по мозгам ударило так, что боль на пару секунд словно растаяла.
Люди еще пару минут назад кричащие и махающие ножами успокоились и разошлись, убирая холодное оружие и стараясь не смотреть в сторону стонущего на земле человека.
– Была бы моя воля, я бы добил, – сказал Ял стоящему неподалеку Ромсе, так что бы слышали остальные. – Гадко видеть, как он мучается.
– Тебе дай волю, ты всех бы убил, – вставил патлатый.
– И начал бы с вас двоих, – ответил Ял указывая на лохматого и Буму.
– Давай я это сделаю, – выступил Ромся, вытаскивая нож.
– Опять за свое, – гаркнул Щерба, продолжающий рубить мясо. – Не взбодрились еще, мало вам?
– Раз такой смелый Ромся, давай подходи, – не обращая внимания на Щербу, сказал Бума, провоцируя рыжего. – На новую дырку в пузе ты давно напрашиваешься.
– Сам давно нарываешься Бума, особенно после случая с тушенкой, – сверкнул взглядом Ял, ухмыляясь. – Четыре банки пропали, и все знают, что это ты их украл, только не это доказать нельзя, но то, что ты крыса мне и без всяких доказательств ясно.
– Еще ни одна тварь меня крысой не называла, – Бума сделал два решительных шага вперед, глядя на соперников бычьим бешеным взглядом. – Всех резать буду, сволочи недобитые.
– Смотри сам не порежься, – заржал Ял, перекидывая нож из руки в руку, осторожно обходя костер и остановившись, с ужасом увидел, как горящие ветки с мясом падают в костер. – Черт тебя дери Ромся, еда горит, давай быстрей вытаскивай.
Подскочив на месте, рыжеволосый подбежал к горящим веткам, быстро подхватил все разом, и тут же выронил все обратно в костер вместе с топором. Словно ужаленный Ромся заметался на месте прыгая и приседая, дуя на обожжённые руки, под гогот остальных.
– Сукин ты сын, – не выдержал Щерба, который все это время только наблюдал за сворой. – Я режу, стараюсь для всех, а ты недоносок все испортил.
– Щерба, да ты че, тут все почти на травку упало, – тревожно затараторил Ромся, сжимая обожжённую руку. – Сейчас поднимем, отряхнем, еще раз огоньком обдадим, и нормально будет.
– Завтрака лишил нас дрянь такая, – процедил лохматый. – Давайте рыжика зажарим.
– Это я вас сейчас жарить буду, – крикнул Щерба, поднимаясь с места. – Все виноваты, что мясо сгорело, разошлись по углам и что бы тихо было.
– А тебя, жирный, кто тут за главного поставил? – с вызовом сказал Бума, развернувшись к Щербе, направляя на него лезвие ножа. – Тебя Самсон правой рукой своей назначал что ли, вроде нет, тогда заткнись и не выступай поварешка.
– Ты Щербатого не трогай, – вступился Ял. – Он у нас единственный повар, человек полезный, а от тебя Бума проку мало.
Неожиданный громкий хлопок, наполнил поляну эхом, заставив присутствующих мгновенно заткнуться, и развернуться в сторону выстрела. Пистолет Лепетуна, зажатый в правой руке, медленно сползал по плечу. Маленькая, красная отметина на правом виске, с тонкой струйкой вытекающей крови переходила в уродливое выходное отверстие, показывая где вышла пуля, увлекая за собой мозги и часть черепной коробки, с раздробленными кусочками кости, крови и маленьких волосков.
