- Угрозы? – насторожился Сумрак
- Может, моя сестра и преувеличивает, но не в ее правилах забывать даже об условном противнике, оставшемся далеко позади. Вот мой личный номер кома, как только поговорите с остальными, сообщите ваше решение, – Аримура вывела в проекцию серийник браслета, позволив мужчинам его сохранить.
Как только они закончили, я подхватила Муру под руку и повела назад к нашим каютам. Не дело это – начинать разговор у всех на виду. Не думаю, что угроза, упомянутая мной, все еще реальна, но я готова помнить о ней до самого прилета в новую галактику. Не тот связной, так прошлые владельцы станции могут иметь на нас зуб. Там точно было оружие, часть из которого запрещена в нашей галактике. И их передача станции, скорее всего, была обманным маневром. Способом потянуть время. Но мы разрушили все планы…
- Так что именно мы им расскажем о себе? – спросила Мура, устроившись на своей кровати.
- Коротко о рождении и учебе, о сестрах, про станцию и о маме и Беке, – закинув руки за голову, я выделила основные темы. – Обойти это стороной будет сложно, так что юлить смысла я не вижу.
- О броне? О нашем арсенале?
- Придется упомянуть. Но я не хочу показывать, чем мы владеем. Если эфирное они отнять не смогут, то броню мы больше точно не увидим.
- Если активируем, то для них она будет бесполезной, – задрав подол платья, Акимура сняла с бедра нашу самую ценную страховку. – Может, сейчас приступим? За час должны пройти три самые болезненные ступени.
- Вопрос, есть у нас этот час. Они ведь не знают, что это еще не наша с тобой броня. А активировать мы ее сможем ночью.
Процесс активации шел крайне болезненно. Обычно для этого молодняк накачивали разными препаратами или сильным алкоголем, и тогда вживление основных аксонов проходило не так фатально. В свой первый раз я скулила от боли и едва не сломала запястье. Неохота было повторять все это, но и без защиты не комфортно. Я чувствовала себя голой без гарантии, что по моей команде тело покроется сверхпрочными пластинами, способными выдержать многое.
- Тогда предлагаю закупиться сегодня бухлом, навестить того лекаря и выпросить у него обезболивающее. А ночью вживить сперва тебе, а затем и мне.
Кивнув, я уставилась в потолок. Второй день свободы не радовал своими перспективами. У нас не было ни планов, ни намеков на светлое и прекрасное будущее.
- Малу, а тебе они хоть нравятся? Наши мужья, я имею ввиду.
- Не знаю, – неопределенно пожала я плечами. – Сильные развитые тела, выправка, четкие, доведенные до автоматизма движения. Это все, что я пока могу о них сказать. Дальше посмотрим.
- А как тебе внешность? Они ведь не уроды. Те, кого мы видели, выше среднего по людским меркам, – заправив за ухо прядку светлых волос, спросила сестренка.
- Могу спросить у тебя тоже самое.
- Мне нравятся их уши, – улыбнулась Мура. – Такие аккуратные, а не огромные и оттопыренные, – она показала, как сильно способны ее аккуратные ушки оттопыриться, и я рассмеялась.
- Значит, ты себе мужа будешь по ушам выбирать?
- За меня уже выбрали, – пожала она плечами. – Если отбросить условности, то я всегда смогу подойти к семейной жизни, как к очередному заданию. Если у них все так плохо с женщинами, то значит, и с детьми не фонтан. Без перспектив и надежды никто не будет защищать родной мир. Нам ли с тобой не знать? Сколько лет мы жили патриотическими целями?
