– Погоди, Локвуд.
Я стояла, ничего не видя, чувствуя лишь прикосновение морозного воздуха к лицу, сосредоточилась и открыла свои уши и сознание навстречу более тонким, потаенным вещам. Плач стал чуточку тише, а затем я уловила чуть слышный шепот и такое же едва ощутимое дыхание:
– Спрятала…
– Что? – спросила я. – Что ты спрятала?
– Люси, – сказал Локвуд. – Ты не видишь того, что вижу я. Ты не должна разговаривать с этой тварью. Это плохо кончится.
Локвуд взял меня под локоть и потянул вперед за собой. Я вошла в выложенный из цепи круг, шепот тут же оборвался, на секунду вернулся и вновь исчез.
– Убери цепь, – потребовала я. – Мне не слышно.
– Спрятала, спрятала…
– Люси…
– Тише.
– Я его спрятала…
– Где оно? – спросила я. – Где?
– Там.
Я повернулась, чтобы посмотреть, и мое Зрение сфокусировалось. Краешком глаза я увидела контур окна, а в нем фигуру чернее темноты. Длинные волосы, сгорбленные плечи, странным образом поднятые над головой руки, скрюченные то ли в безумном танце, то ли в ходе какого-то жуткого колдовского обряда. Неестественно длинные пальцы, казалось, тянутся ко мне через всю комнату. Я вскрикнула. Почувствовала, как стоявший рядом со мной Локвуд ринулся вперед, взмахнув своей рапирой. Длинные пальцы обломились, из каждого обрубка вырвался луч потустороннего света, и эти лучи разлетелись в стороны, словно переломленные в призме.
Мои уши разорвал дикий вопль. Затем раздался хруст разбитого стекла. И наступила блаженная тишина.
Мои барабанные перепонки распрямились, висевшее в комнате напряжение разрядилось. Сквозь разбитое окно в комнату проник розовый свет уличных фонарей с Нельсон-стрит, осветив стоящие в комнате предметы. Какой же маленькой оказалась при свете эта комната, казавшаяся до этого огромным пустым пространством! Обычная спальня с детской двухъярусной кроватью и несколькими стульями. Да еще с темным гардеробом, стоявшим у меня за спиной. Из-под двери в спальню потекли струйки теплого воздуха – как приятно было чувствовать их прикосновение к моим замерзшим лодыжкам! Локвуд стоял впереди меня с рапирой в вытянутой руке. Сквозь разбитое окно на улицу свисала железная цепь. В доме напротив светились огни. Из оконной рамы как зубы торчали осколки стекла.
Локвуд обернулся ко мне, тяжело дыша и пристально глядя на меня. Один глаз у него закрывала свалившаяся на лоб непослушная прядь темных волос.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Разумеется, – ответила я и перевела взгляд на гардероб. – А что со мной могло случиться?
– Она напала на тебя, Люси. Ты бы видела ее лицо, когда с него сдуло вуаль.
– Нет-нет, – сказала я. – Все в порядке, она просто показала мне, где оно.
– Что оно?
– Не знаю. Мне трудно соображать. Помолчи, пожалуйста.
Я отодвинула Локвуда в сторону и направилась к гардеробу. Он был большой и старый. Дерево, из которого был сделан этот бегемот, потемнело от времени, казалось почти черным. Дверцы гардероба были украшены резьбой, изящной и аккуратной, как это было принято в старину. Я потянула дверцу гардероба, и она со скрипом отворилась. Внутри висели детские вещи, посыпанные белым порошком от моли. Я посмотрела на одежду, фыркнула и решительно отодвинула вешалки в сторону. Пол гардероба был сделан из цельного куска древесины. Если посмотреть со стороны, он поднимался над нижним краем гардероба почти на тридцать сантиметров. Я вытащила из кармашка рабочего пояса перочинный нож.
