Брат прервал своё занятие и оглянулся на дверь – кто-то настойчиво давил в звонок. Вновь продолжил мусорить обрывками газеты, игнорируя. В приоткрытую створку окна подул сильный ветер, и бумага взлетела, словно листва. Сложенная часть газеты лежала на месте, она лишь трепетала от ветра, но бумажная мелочь свободно летала – печатные обрывки валялись по всей квартире.
Звонок играл беспрерывно. Максу видимо надоело, он настороженно встал, подкрался к двери, приложил к ней ухо, начал заглядывать в глазок. Отошёл, походил по квартире, вновь приблизился – кто-то настойчивый не уходил, периодически давя на кнопку, будучи уверенным, что своего добьётся. В конце концов Макс не выдержал и открыл.
Парень отступил назад, пропуская гостя. Яна смотрела вошедшему в спину – силуэт медвежьей комплекции никого не напоминал из тех, кого она знала.
– Чего уставился?! – прохрипел незнакомый голос. – Не узнаёшь?
Брат замычал, иногда вставляя неразборчивые фразы.
– Да я вижу, вижу, что ты придурком стал… Что ты мне стоишь тут… рассказываешь: ме-ме-ме? Значит, Бог тебя всё-таки покарал… – Незнакомец закивал в знак удовлетворения, восхищаясь наказанием свыше, затем будто опомнился, с ненавистью прохрипел: – Но это абсолютно ничего не меняет!
Макс попытался что-то объяснить, при этом незнакомец утих, выслушивая очередной набор невнятных звуков.
– Чё? Реально меня не помнишь? – Вошедший удивлялся. – Точно не придуриваешься?
Гость вместе с Максом уже стояли в кухне, в той самой кухне, где они с братом любили принимать друзей.
– Знаешь сколько я тебя выслеживал, тварь?! Чё ты киваешь, как осёл? – Незнакомец приблизился вплотную, в нём нарастала злость. – Не помнишь меня? И не помнишь, что ты с отцом моим сделал? Старым человеком, героем-пожарником, который отродясь вреда никому не делал… Не помнишь?! Я тебе сейчас покажу.
Незнакомец выключил свет, затем подтащил Макса к окну – тот не сопротивлялся. В стекле исчезло отражение кухни, тёмное стало светлым – то были последние мгновенья уходящего солнца. Медвежий силуэт открыл настежь окно и вытолкнул Макса с седьмого этажа. Яна услышала далеко за пределами свой собственный пронзительный крик, стихший в момент пробуждения.
Огонь уже не трещал. По всей видимости он давно угас, так как дрова в печь долго не подкидывались. Внутреннее пространство дома заволокла сумеречная пелена – день подходил к концу. Сколько же она спала…
В ней учащённо билось сердце – результат страшного сновидения. Но ни о каких сумбурных снах речь уже не велась – все эпизоды, которые она увидела о своём брате, несомненно были реальностью… Макс не выбрасывался сам из окна – его вытолкнули под эгидой кровной мести, а значит, события, произошедшие в этой деревне, не имеют прямого отношения к его гибели. Брата разыскали и отомстили бы в любом случае.
Яна привстала, протирая глаза, спустила ноги, поплелась на кухню. Присела за пустой стол, не включая свет. Сумеречный пейзаж за окном был будто нарисован – каждая ветка и каждый лист замерли в одном положении.
Странный старик… Надеялся, войдя в этот захудалый домишко, увидеть ремонт… Кому он здесь нужен, этот ремонт? Дом стоит без особой надобности, в морозы не отапливается. Неужели эта Инга стала бы вкладывать деньги, чтобы он дальше стоял, не отапливаясь, зато с ремонтом? В подвале, говорит, красоту навели… Причём тут подвал?
