Уже стемнело, в окнах сорок шестого дома зажегся свет, но ничего интересного не происходило. Так как в последнее время Яна плохо спала, её стало клонить в сон, но тут все окна друг за другом погасли. Наблюдательница встрепенулась – темные окна её озадачили, ведь время для сна было слишком раннее. Через минуту на улице, над забором озарился свет, загудел двигатель, ворота открылись вновь – Нива с зажжёнными огнями выкатилась на улицу. Куда она собралась на ночь глядя, недоумевала Яна, запуская ключ зажигания. Когда Нива достигла начала Сосновой улицы, Ауди включила фары и двинулась за ней следом.
Обе машины пробирались сельскими дорогами, в кромешной тьме, не считая полосы, освещаемой фарами. Первая из них двигалась уверенно, зная все щербины старого асфальтового покрытия, вторая с грохотом проваливалась колесом каждый раз, так как не притормаживала, боясь упустить из виду впереди идущую машину.
Километров через тридцать Нива свернула по указателю «Студёные выселки» – Яна стала держаться осторожнее, место было совсем захолустным. Она ориентировалась на светящиеся задние огни, не внимательно относясь к дороге, поэтому несколько раз цеплялась днищем, проваливаясь в рытвины. Сквозь просвет огородов стало видно, что Нива замерла на одном месте и фары погасли. Яна быстро пристроила автомобиль в первый попавшийся карман в виде полянки возле полуразрушенного дома, погасила фары. Затем она выскочила из машины и помчалась бегом по грунтовой дороге к повороту, за который нырнула Нива. Ей открылась тёмная улочка, в глубине которой виднелся белый кузов при свете звёзд и луны.
Яна напрягла слух: женщина звенела ключами, было слышно, как она отпирает дверь. В сенях зажегся свет, дверь хлопнула, снова стало темно. Теперь торопиться некуда – Яна направилась к дому не спеша, осматривая тёмные окрестности. Позади неё всё поглотил мрак, впереди виднелись дома – в некоторых горели окна. Яна сбавила шаг, проходя мимо Нивы, заглянула в салон, но высматривать там было нечего.
Перед ней стоял небольшой светлый домик старой постройки, тихий, уютный с отгороженным палисадником – женщина теперь зажгла все окна и благодаря свету, льющемуся из них, можно было рассмотреть обстановку вокруг. На калитке висел обруч из плетёной проволоки. Пока тень женщины мелькала за занавесками, Яна быстро приподняла обруч, отворила калитку и нырнула на территорию. Притихла за углом, вслушалась, разглядела тропинку во двор, пошла огибать дом.
Со двора был ещё один вход и единственное окно, тоже светящееся. Девушка осторожно подёргала дверь: она была заперта изнутри, подкралась к окну, закрытого шторками в нижней его части. Сбоку оказался зазор – Яна попыталась туда заглянуть, приподнявшись на носки. Ей открылся фрагмент обычной сельской меблировки. Промелькнула женщина, она сновала туда-сюда, ставила на стол сумку, копалась в ней, и Яна пришла в замешательство: зачем той понадобилось ехать в столь глухую деревню, в этот старенький домик по темноте, чего она здесь забыла?
Будь Яна в этой дыре совсем одна и при других обстоятельствах, она умерла бы со страху. Только сейчас ею двигало нестерпимое чувство мести, поэтому она абстрагировалась от жуткой обстановки, считала, что все бояться должны её.
Женщина снова полезла в сумку и достала блестящий предмет – это была небольшая утварь с крышкой. Яне показалось, что та держит в руках антикварную вещь. Может за этим она и приехала – спрятать дорогую реликвию? Может та стоит бешенных денег, или она украдена?
