– Та самая прелестная дама, которая удостоила нас позавчера визитом? Думаю, не ошибусь, если скажу, что и тебя она не оставила равнодушным. – Валантен нарочно подразнил помощника, да еще и заговорщически подмигнул, мысленно усмехнувшись при виде румянца на его щеках.
– Да, речь именно о ней, – кивнул Исидор, перекладывая свои бумажки, чтобы скрыть смущение. – Мелани д’Орваль, урожденная Пассегрен, появилась на свет двадцать восемь лет назад в Анжере. Ее дед разбогател на работорговле с Америками и имел долю в одной африканской фактории, но семья все потеряла во времена революции. Перебравшись в Париж, Мелани поступила в услужение к будущему мужу вскоре после того, как он переехал в «Буковую рощу». Фердинанд д’Орваль нанял ее в качестве гувернантки и компаньонки для дочери. Девочке тогда было четырнадцать, и отец, должно быть, понимал, что не вправе обречь ее на жизнь затворницы, в которой есть только воспоминания о ее покойной матери.
– Однако присутствие женщины в доме пошло на пользу не только Бланш. Обаяние Мелани, судя по всему, не замедлило возыметь благотворное воздействие и на безутешного вдовца. Право слово, я вполне могу его понять.
– Все так и было. Через год после переезда в Сен-Клу Мелани стала новой мадам д’Орваль. Соседи говорят, что это была идеальная пара, несмотря на разницу в возрасте. А Бланш, судя по всему, была рада, что отец снова обрел счастье. С мачехой она быстро сдружилась, и новый статус Мелани ничего не изменил в их отношениях. Казалось бы, в семье все наладилось, они уже собирались вернуться обратно в Париж. Но внезапная смерть девушки в сентябре прошлого года снова повергла Фердинанда д’Орваля в пучину скорби.
Валантен задумчиво покивал и, взяв со стола перо, принялся вертеть его в руках.
– Мелани д’Орваль сказала, что у Бланш случились два судорожных припадка, – напомнил он. – Ты смог выяснить что-нибудь о ее недуге?
– Их семейный доктор живет в Севре. Сначала он хотел назначить мне встречу на неделе у себя в медицинском кабинете между консультациями, однако в ответ на мои заверения, что много времени я у него не отниму, согласился принять меня у себя дома. Он хорошо знает д’Орвалей. Его батюшка пользовал еще отца и деда Фердинанда. Насколько я понял, этот врач переживает как личное и профессиональное поражение внезапную смерть Бланш. На основании симптомов, которые наблюдались у девушки во время первого приступа, притом что не было никаких оснований подозревать у нее какой-либо тяжелый недуг, он сделал вывод, что у Бланш случился приступ падучей [34]. По его словам, случаи неожиданного проявления этой болезни в отроческом возрасте не так уж редки. Еще он сказал, что безвременная смерть дочери пагубным образом сказалась на состоянии духа Фердинанда д’Орваля.
Инспектор невольно вспомнил, в какое беспросветное уныние повергли его самого две потери, случившиеся одна за другой – сначала погиб приемный отец, а вслед за ним умерла Эрнестина, служанка Гиацинта Верна, опекавшая Валантена с двенадцати лет.
– Что ж, это совершенно не удивительно, – проговорил он, выпустив из рук перо. – В течение двух лет лишиться двух самых дорогих людей – такое может сразить и самого сильного человека.
Исидор покивал:
– Врач считает, что без поддержки и самоотверженной любви молодой супруги Фердинанд д’Орваль, вероятно, не пережил бы новую утрату и уже покинул бы этот мир.
