– Приятельница собирается меня навестить, не терпится ей взглянуть на наше новое обиталище. Вот уточняет дорогу. Так, садитесь скорее к столу, пока завтрак не остыл.
Несколько удивленная тем, что Ирина вдруг решила посвятить ее в свои дела, чего раньше за ней не водилось, Кира не заставила себя упрашивать и взялась за аппетитно выглядевший омлет, обильно посыпанный свежей зеленью. Она почувствовала, что проголодалась. Мысль о том, что хозяйка разговаривала явно с мужчиной, а не с женщиной, промелькнула и быстро исчезла.
Рыбнинск
Июнь 2018 года
Ирина с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Что ни говори, она выпила вчера слишком много шампанского на приеме у мэра. Но супруге градоначальника, усердно потчевавшей гостей специально заказанным во Франции коллекционным напитком, нельзя было отказать. Даже выразительные взгляды Олега не помогли, тем более ей самой хотелось расслабиться и по-настоящему повеселиться. В результате муж всю дорогу до дома молчал, хмурился и спать лег в кабинете. Правда, предварительно принес ей бутылку «Перье» и таблетку «Алкозельцера». Ее-то Ирина сейчас и растворила в стакане с водой и залпом выпила. Через несколько минут головная боль и легкая тошнота отступили, она встала, накинула шелковый пеньюар и отправилась в ванную. Из гостиной до нее доносился приглушенный голос Олега, который с кем-то разговаривал на английском.
«Наверное, опять на какую-то конференцию приглашают». – Ирина прислушалась скорее из любопытства, чем из желания погружаться в деловые переговоры мужа. Но речь шла не о работе – о деньгах. Такие суммы явно не могли быть ни гонораром за научную статью, ни даже за патент какого-то нового искусственного сустава.
– This painting is worth at least one and a half million dollars. And you know that as well as I do. If you are not satisfied with the price, I will offer it at another auction [12]. – Олег не заметил, как повысил голос, и Ирина все слышала отчетливо, английским она владела даже лучше, чем супруг.
Теперь разговор стал ей необычайно интересен. Олег никогда не увлекался живописью, затащить его в музей было сродни подвигу, а домашняя художественная коллекция ограничивалась небольшими пейзажами, купленными у художников на Монмартре во время поездки в Париж, и картиной, доставшейся мужу по наследству от матери. Свекровь Ирины скоропостижно скончалась полгода назад, и Олег перевез в их квартиру некоторые памятные вещицы – альбом с семейными фотографиями, аляповатый чайный сервиз и портрет какой-то дальней родственницы, довольно молодой и красивой дамы в старинном платье, с медальоном на шее. Но он явно не представлял какой-то особой ценности, муж повесил его в своем кабинете скорее из уважения к памяти матери, чем из любви к искусству. И вот теперь он говорит о миллионах долларов, аукционах, каких-то офшорных счетах. А она, как всегда, ничего не знает о его планах. Это только со стороны кажется, что в их семье все делается сообща, на самом деле Олег просто ставит и ее, и сына в известность о принятом решении и ждет от них полной поддержки. Внутри возник неприятный холодок, опять подступила тошнота, скрутило желудок, и Ирина быстро проскользнула в ванную, оставшись незамеченной.
В гостиную она вышла спустя минут двадцать посвежевшая после контрастного душа, с аккуратно собранными волосами и легким макияжем, скрывшим круги под глазами. Простое, но красивое домашнее платье, мягкие туфли на низком каблуке – Олег терпеть не мог женщин в затрапезных халатах или растянутых футболках с лосинами. В их доме было принято одеваться элегантно даже в обычные дни, и случайный визитер, пришедший без предупреждения, не застал бы Кругловых в неподобающем их статусу виде.
