— Мееерзость! — передергивается некромант, с непередаваемым выражением глядя на друга. — Но я рад, что ты снова к нам лицом.
— Сам ты мерзость! — огрызается Рыжий и, приобняв Гейл за талию, просит: — Больше так не делай, ладно?
— Не буду! — розовеет проклятийница.
Стекла ее очков на мгновение запотевают от избытка чувств, но тут же проясняются, когда срабатывает защитная магия.
— А теперь за работу! — Жак дважды хлопает в ладоши. — Ирис, можно еще раз взглянуть на защиту твоей комнаты? Нужно подробнее изучить структуру. Пока башка смотрела не в ту сторону, мысли тоже путались, а теперь будто пелена спала. Кажется, я понял, где лажаю.
— Конечно! Заходи, — приглашающим жестом указываю Рыжему на дверь своей спальни.
— Если что, спрашивай, я разъясню, — Арес идет за ним следом.
Через несколько минут мы вновь приступаем к работе. Опять шум, ругань, споры. Трижды мы со светлым переносимся в торговый квартал, где продают всякие магические ингредиенты и предметы. Дважды он переносит туда Рыжего, потому что мы умудрились накупить не того.
— Да вы прямо влюбленная парочка! — глумится некромант, когда парни в очередной раз материализуются в обнимку посреди нашей разгромленной гостиной.
— Да пошел… — Рыжий вдруг обрывает себя на полуслове и трогательно заглядывает в глаза Аресу: — А как ты это делаешь, светлый?
— Я все ждал, когда ты спросишь, красавчик, — имитируя разгульный девичий тон, отвечает ему тот.
После очередного обмена «любезностями», от которого мы с Гейл смущенно прыскаем, парни принимаются обсуждать подробности по делу.
— Ни слова не понимаю, — хмурится проклятийница, вслушиваясь в их разговор.
— Я тоже, — подавив зевок, кошусь на часы.
Поздний завтрак давным-давно куда-то провалился, и пустой желудок, в который уже раз, напоминает, что пора бы обратить на него внимание.
— В столовую идти поздно. Может, бутерброды с шоколом? — предлагает Гейл, вынимая из буфета чашки.
Парни бурно выражают одобрение.
— С удовольствием! — принимаюсь ей помогать.
Пока Гейл кипятит воду, наполняет высокий узкий шокольник с тонким носиком ароматным порошком, я делаю бутерброды из того, что нашлось в закромах. Тем временем Арес создает и удерживает иллюзию — продолговатый камень неровной формы, перевитый какими-то проволочками. Жак то и дело тычет в проекцию пальцем и требует то перевернуть, то внести изменения.
— Все за стол! — командует Гейл, разливая по чашкам свежий ароматный напиток.
— Арес, ты можешь это оставить? — интересуется Рыжий, ухватив бутерброд. — За едой лучше думается.
Уничтожив бутерброды, мы допиваем по второй чашке шокола. Жуем молча, стараясь не мешать гению думать. Арес продолжает вносить изменения в висящую над столом проекцию.
— Кроу, ты сможешь пронести с собой что-то вроде этого? — Жак указывает чашкой на иллюзию.
Арес щелкает пальцами, и сияющий золотом и голубыми искорками «амулет» величиной с добрый булыжник, ложится мне на грудь.
— Экстравагантное украшение, — отмечает Гейл.
— Готовый он будет такого же размера? — с подозрением интересуюсь я, разглядывая иллюзорный кулон.
— Угу, — кивает Жак и, отняв у Гейл чашку с недопитым шоколом, опустошает одним глотком.
— Тогда вряд ли, — скептично поджимаю губы.
— Рыжий, если ее с этим делом еще на охране спалят и скинут в ров, твой спас-амулет довершит дело, — качает головой Гас.
— В каком это смысле? — хмурится Жак.
— В таком! С этим булыжником только топиться, — кривит губы некромант.
