Поспешно выпустив волосы Даманна, она смущенно подскакивает.
— Уй! — Жак с размаху утыкается лбом прямо в вытертый ковер.
— Через два часа само пройдет. А теперь уходи, Жак… — подруга хмуро окидывает артефактора взглядом и поправляется: — То есть, уползай отсюда, нафиг! И к нашей дверь больше не прикасайся, понял?
— Как это «уползай»?! — негодуя, упираю руки в бока, и злосчастное полотенце снова норовит соскользнуть. Судорожно ловлю его и требую: — Нет уж! Приперся — пусть остается. Он-то мне как раз и нужен! Чего вы так на меня смотрите? Да-да. На дуэлянта и артефактор бежит. Жак, ты же мне поможешь?
— Если смогу, — отвечает Рыжий и просительно смотрит на Гейл снизу вверх.
— Я сейчас! — заручившись согласием, линяю в свою комнату.
Переодевшись и высушив волосы, едва не угробившие воздушного духа, возвращаюсь в гостиную, где Жак и Гейл как ни в чем не бывало пьют чай с моими, между прочим, рогаликами! Теми самыми, что проклятийница принесла мне из столовой.
Руки Жака все еще напоминают плети лозы и, противно истончившись, свисают до самого пола. Задетая проклятием нога закрутилась в кольцо вроде шланга или змеи. На ней, как на подставке, стоят стопы Гейл, восседающей на подлокотнике дивана. Подруга поит артефактора чаем из собственной чашки и изредка сует парню в рот рогалик. Неслыханное дело! Рыжий с наивысшим блаженством на лице принимает эти знаки внимания и не сводит с нее влюбленного взгляда. Похоже, он согласен целиком стать резиновым, лишь бы эта идиллия не заканчивалась.
— Кхм-кхм! — привлекаю внимание. — Не помешала?
— Это наша общая гостиная. Входи, Ирис, — то ли шутит, то ли на полном серьезе напоминает мне после трех лет совместной жизни Гейл.
Угу, вдруг я забыла, не приведи Вездесущий? Гейл Мандрейдж неисправима!
Покачав головой, устраиваюсь на стуле рядом и беру свою чашку. Маленький огненный дух мгновенно кипятит в ней воду, и я тянусь за заваркой.
— А мы обсуждаем твою дуэль с Маклюсом, даже придумали уже кой-чего, — непринужденно выдает Рыжий, но его прерывает стук в дверь.
На этот раз стучат уверенно и без истерик. Мы переглядываемся, и Гейл, демонстративно сдвинув защитные очки на самый кончик носа, идет открывать.
Ну а что? Мне сейчас опасно высовываться, ведь это может оказаться сюрприз от Маклюса, а Жак все равно в ближайший час не дееспособен.
На пороге появляется высокая сухощавая фигура, темная и мрачная. Не кто иной, как лучший друг Жака — Гас Тамбертон-Экрю. Нереально красивый парень, которого Вездесущий за каким-то йархом наделил даром некромантии.
— Гас! Какими судьбами? — Рыжий жизнерадостно машет ему резиновой рукой.
Точнее, пытается и сносит со стола любимую чашку Гейл. Я успеваю среагировать и мгновением раньше призываю Буча. Чашка падает прямо на мохнатую зеленую шкуру моего фамильяра. Не разбилась! Под благодарным взглядом Рыжего ставлю ее на прежнее место раньше, чем проклятийница оборачивается. Фух!
Наблюдавший нашу перепуганную пантомиму гость, не подает виду.
— Пригласите внутрь? — загробным голосом интересуется он.
— Прекращай дурью маяться, Тамбертон, — кривится Гейл. — Ты же не кровосос какой-нибудь. Тебе приглашение не нужно.
На бледном лице, обрамленном смоляными волосами до плеч, прозрачными голубыми топазами сияют живые глаза.
Гас выглядит колоритно. Одет он, как обычно, во все черное, а на бледном лице, обрамленном смоляными волосами до плеч, прозрачными голубыми топазами сияют живые глаза. Такой поразительный контраст!
