Хотя встречают часто «по посту».
Определитель есть таким натурам.
Зовётся очень просто – «Телефон».
Лишь речь завел и видно – нет культуры,
А так же то, что явный пустозвон…
Упрёков полон разговор различных.
А то и в крик безудержный пойдёт.
Так что без слов – площадных, неприличных
До валидола точно доведёт.
Таких персон, на счастье, не громада,
Но и одна – «всё стадо подкузьмит!»
А потому следить за речью надо
В прямой беседе или кто звонит.
Иначе не помогут и белила
Скрыть скверный нрав и хамское нутро.
Как бы за то, чем «мама наделила»
Ответить время вдруг не подошло!
Фома о многом знает «точно»,
А что не знает – так приврёт.
– Для связки слов, а не нарочно!
Всяк говорун его поймёт.
Но суть не в том, что знает малый,
А в том, что не хранит слова.
Случись лишь повод мелкий самый –
Его раздует до слона!
Тем более, что ротозеи
Готовы слушать и внимать,
Не зная – ловко как затеи,
Фома умеет излагать.
Не с глазу на глаз, все ж вещает:
По телефону, в основном.
Вот и не каждый понимает,
Принёс, что телефона звон.
Фома начнёт, как весть, от печки:
– Желаю всем, мол, лишь добра…
Во мраке он, подобен свечке,
Какую, любит мошкара.
Вдруг, да возьмут всерьез, на веру,
Все сообщенья от него:
– Знакомый спёр кусок фанеры,
А этот – стырил долото!
Соседка самогонку гонит.
Мужик её – в ночную темь
Кормов чужих не проворонит…
И в том же духе дребедень.
Ведь, мер принять на эти вещи,
Никто не сможет, так и знай.
Фома, ведь, фактами не блещет –
Без доказательств краснобай.
А чтоб пол локотки не взяли,
За клевету не привлекли,
В «сигналах» нет одной детали,
Хоть ей не зря пренебрегли.
Фома свой адрес не озвучит:
– Сказал, что люди говорят!
«Отбоя» слышен звук певучий,
Когда представиться велят.
Прошло у анонимок время:
Читать такое – не резон.
Не пишет писем пустомеля,
Зато изводит телефон!
Цветок в руке – серьёзней даже стопки.
С ним поздравленье – круче и щедрей!
А потому успешней нет наводки,
Чем адреса любых оранжерей.
– Да вот беда – кусаются цветочки!
Давно в том убеждается Фома.
Не счесть того – в рублёвых сколь листочков,
Ему на праздник «выльется» жена!
Вот отчего не ждал прихода марта,
Ещё по осени на рынке прикупил
Семян цветочных. Посадил с азартом
И гидропонику к горшкам соорудил.
Свет – из окна. Вода – бежит по трубкам.
Вот-вот бутоны можно ожидать.
Жаль, только нос привык давно к «зарубкам» –
Не смог тревогу вовремя подать.
К Фоме нагрянули и обыск учинили.
Он, оказалось, вырастил на дню,
То, что давно и строго запретили:
Мак и его подружку – коноплю!
Рассаду вредную изъяли. И не только.
Дверь опечатали в ту комнату, где он
Цветы выращивал, о чем жалеет горько
И ждет суда, как самый страшный сон.
Ерёма-друг в свидетели подался
И на процессе доказать сумел,
Что друг-Фома для праздника старался
И злого умысла нисколько не имел.
Защита эта помогла серьёзно.
Был и с работы добрый ходатай.
И приговор звучал совсем не грозно:
«Штраф государству только лишь отдай!»
Был очень счастлив бывший подсудимый,
Что миновала лагеря межа.
Но вновь проблема: – На цветы любимой
В заначке не осталось ни гроша…
Вновь спас Ерёма и не взял монету.
Он из штрафной квитанции скрутил
Такую оригами что букету,
Ни в чём его цветок не уступил!
Вошел Фома поздравить дорогую.
Но без того лучится счастьем та,
Ведь зелень нарвала в горшках такую,
Какую нужно было для стола!
С тех пор жене Фома берёт на рынке
Голландские роскошные цветы.
На подоконнике его ж, как на картинке
