– Герман, это, наверное, могущественная компания?
О да, отвечаю я ей. Она спрашивает, могущественней ли она «Феррейна» Брынцалова, и я, чтобы не портить общего впечатления о новом месте службы, подтверждаю и это.
– Вот только понять не могу, зачем они взяли у меня пункцию из позвоночника.
Она с изумлением посмотрела на меня.
– Как?
– Как… Так. Обязательная процедура. Они должны быть убеждены, что я ничем не болен. Взяли кровь, мочу и пунктировали.
– Ну, за такую квартиру можно и потерпеть… – на губах Иринки запорхала легкая улыбка. Ее, видимо, никогда не пунктировали. – Да, это могущественная компания, – говорит она, добавляя к моим заверениям и толику собственной уверенности.
Пока она планирует расстановку мебели, я задумываюсь над последним ее вопросом. Ирину волнует, скорее даже не волнует, а просто по-девичьи интересует, могущественней ли СОС, чем «Феррейн». Она спросила, чтобы убедиться в том, служит ли любимый ею человек в еще больше уважаемой компании, чем она себе это представляет. Сейчас, когда она убедилась, ее интерес исчерпан, и она уже там, в главной комнате, где есть кровать из массива дуба и две тумбочки по обеим ее сторонам.
Я сомневался, интересно ли будет работать в организации, производящей лекарства. Сам я никогда ничем не болел, а потому отнесся к теме философски. Ну, пригласили бы меня на большие деньги в другую компанию, производящую йогурты, мне что, там было бы интересней? Что вообще меня волнует? Меня волнует футбол и хоккей. Но в России нет компании, производящей классных игроков, где мне было бы работать интересно. Значит, нужно соглашаться на то предложение, где больше платят. Все не то, чем кажется. Работая в компании по производству моторных масел, можно находиться в стороне от масел. Защищая интересы корпорации, занимающейся производством «Фанты», можно ни разу не войти в цех, где воду смешивают с красителем. Сам процесс производства, равно как и рекламы, равно как и прочего, на чем стоит создание товара, одинаков по своей сути. Разница лишь в рекламе. Все остальное: процесс приготовления, схема контактов, работа с поставщиками и распространение – едины для всех. И для компании, производящей йогурты, и для компании, снабжающей задепрессированное реформами население лекарствами. «Нанеси боли ответный удар!», «Вы не понимаете! – Еще как понимаю!».
Все, что вкладывается в ротовую полость с целью заправки организма, поступает внутрь человека по давно заведенным правилам. Чтобы таблетке оказаться во рту, тысячи людей должны не спать ночами, ходить в суд, говорить на планерках и ломать мозги над рекламой. Запрограммированный народ отказывается жрать то, что не показывают по ТВ. Зато то, что по ТВ показали, он будет жрать до тех пор, пока не упадет, а онкологи не выяснят, что это было вредно для здоровья. Мне даже думать об этом не хочется. Весь этот процесс производства и партнерских отношений вызывает у меня изжогу, я ненавижу бизнес, меня увлекает право, а потому клянусь отныне рассуждать здраво и думать только о юридических проблемах СОС.
Еще не все кончено. Будут еще и проверки на вшивость, и наезды с целью проверить крепость хребта. Поскольку юрист я способный, на сковороду меня никто ставить, конечно, не будет. Но на балалайке пару раз все-таки сбацают. Никаких проблем, я готов. За десять тысяч евро плюс проценты от выигранных в судах дел я готов эти пару раз пройтись вприсядку под «Комаринскую». В необходимости этого меня убедил один мой знакомый, с коим я имел честь выпивать перед самым выпуском. Мы сидели в каком-то тухлом кабачке, он постоянно озирался с брезгливой улыбкой, словно находился в постоянной готовности встретить изумление по поводу его нахождения здесь на лице у кого-то из знакомых, и излагал мне непростые истины:
