Проба времени. 1941 год - страница 16

– Потанцуем? – спросил Гейдрих, ничуть не смущаясь, у своей жены.

Лина Гейдрих, улыбаясь, поднимается из-за стола. Гиммлер смотрит на Гейдрихов. Гейдрих и его жена стоят на пустом танцполе. Вокруг них стоят другие участники бала. Звучит музыка, Гейдрихи начинают танцевать.

Разговор между Гиммлером и Шелленбергом продолжается:

– Вы правы, мой рейхсфюрер. Многие дамы здесь мечтали бы упасть перед ним.

– Не скромничайте, Вальтер. Все знают, в чьей компании Гейдрих ходит к «Китти». Кстати, вы молодец. Вы отлично поработали в Венло с вашим другом. Как его зовут?

– Кнохен, Гельмут Кнохен.

– Да, он красив, как и вы, Вальтер. И в отличие от вас, он не презирает «грязную работу». Он делает ее блестяще, очищая нашу западную марку от евреев и коммунистов. Берите с него пример, а то он обойдёт вас в карьере. Вы – будущее рейха, но будущее не построить в белых перчатках. Мы должны быть жестоки ко всем этим расам-паразитам, чтобы обеспечить хорошее будущее нашим детям. Помните об этом, Вальтер, когда будете вновь приобщаться к чудесным плодам Просвещения в вашей любимой Франции.

На танец супружеских пар в центре зала вышли все пары, кроме «квадратных» полевых генеральш, с ненавистью смотревших на более галантных дам. По окончании танца жена Дитриха прошла, как флагман, за ней, как свита, проследовали другие жены полевых генералов СС. Прошла и женщина, открывшая рот от вожделения к Гейдриху. Все заняли свои места за столами.

Жена Дитриха остановилась перед супругой Гейдриха, ехидно улыбаясь:

– И это твой Гейдрих? "Настоящий ариец" с красивыми женственными бедрами? Он не говорит, а блеет, как козел. Что-то я не помню его имени среди тех, кто снискал славу рейха на полях Франции.

В другом углу зала мужчины стояли отдельно, рядом с Гиммлером. Интеллектуал и убежденный нацист, Олендорф чувствовал себя не в своей тарелке среди «рубак». Он держался рядом с Шелленбергом, хотя и презирал его. Олендорф подошёл столу и взял в руки бокал:

– Я предлагаю тост за чистоту единственной расы, нашей расы, за чистоту арийской расы!

Все удивленно повернулись на Олендорфа, но подняли бокалы и выпили. Дарре продолжил беседу со своим заместителем, кивая на Олендорфа:

– Скоро ему придется доказывать свою преданность арийской расе с оружием в руках.

– Да, герр Дарре. Скоро мы накормим Германию. Наконец-то эти русские свиньи пригодятся для чего-то полезного. Посмотрите, как их много наплодилось на землях, которые должны принадлежать нам! – услужливость в ответе Бакке сочеталась с фанатизмом.

– Для этого вы должны быть как никогда жестоки, без нервов и очень спокойны. Никакие просьбы не должны сломить нашу упорную волю к построению тысячелетнего рейха, Герберт. Вы готовы к этому испытанию?

– Да, герр рейхсляйтер! Я напишу для наших солдат специальные заповеди, подобные библейским. Низшие расы должны быть уничтожены без пощады, как в Ветхом Завете.

Гиммлер отошёл от остальных эсэсовцев с Артуром Нёбе:

– Мой дорогой Артур, скоро вам придется покинуть свой берлинский кабинет и послужить рейху.

– Я готов, но куда именно, рейхсфюрер?

– На восток, дорогой Нёбе. Там тоже много заразных элементов, угрожающих нашему рейху.

– Кажется, я понимаю вас, герр рейхсфюрер. Я думаю, что слишком дорого тратить на них патроны, у нас есть более веские причины для их использования. Что, если мы будем использовать выхлопные газы автомобилей против этих недочеловеков?