Шестеро ребят стояли в ряд и играли на инструментах, очень и очень похожих на самые обычные музыкальные. Вот только лилась из них не музыка – тьма! Срываясь со струн, вытекая из трубы, выскакивая с поверхности барабана, тьма поднималась в воздух, закручивалась затейливыми потоками, словно рисовала неведомую картину, таинственную, непонятную, но нашептывающую: разгадай меня. Чуть прислушавшись, я различила едва слышный гул. А потом… кажется, я все-таки начала различать тихую, едва уловимую мелодию. Нужно только прислушаться, и…
Визг! Дикий визг, как от неверной ноты на скрипке или порванной струны. Поток тьмы рассекает причудливую картину справа налево, буквально сбивая другие потоки. И все рассыпается. Впрочем, о тьме вернее будет сказать – растекается. Несколько рваных нитей еще какое-то время стояли в воздухе, а потом и они развеялись.
– Кто-то сфальшивил, – заметила преподавательница. Ее взгляд безошибочно определил виновницу.
Девушка с виолончелью отшвырнула смычок. Виолончель с грохотом упала на пол.
– Надоело! У меня ничего не получается! – воскликнула смуглая брюнетка и припустила к выходу из аудитории. Чуть не сбила нас.
Зато в этот момент нас наконец-то заметили. Ну и я заметила…
– Опять ты?! – удивился черноволосый флейтист, так удачно заступившийся за нас с Орли.
Арнхайт скользнул по мне заинтересованным взглядом, но я предпочла проигнорировать. Обоих.
– Магистр Арнхайт! Не ожидала увидеть вас в моей аудитории, – к нам спускалась миниатюрная блондинка, на вид очень юная, даже удивительно, что на посту преподавательницы. Наверняка не человек, но кто именно – определить не получается. Ни рогов, ни крыльев, ни темных очков. А с другими расами я пока не знакома. – Помнится, вы не очень лестно отзывались об инструментальной магии.
– И я до сих пор считаю магию крови наиболее перспективной, однако уважаю все виды магии и пришел, чтобы познакомить с инструментальным видом мою подопечную студентку.
– Подопечную? – удивилась преподавательница, только сейчас взглянув на меня.
Ребята из оркестра с любопытством на нас посматривали. Кроме того, который хмурый. Он так заинтересовался своей флейтой, будто надеялся, что из нее вот-вот польется золото, как из рога изобилия.
– Я куратор группы, где учится Лада, – пояснил Арнхайт, не вдаваясь в подробности. – Лада – очень талантливая студентка, магия тьмы из нее буквально льется.
О! Черноволосый флейтист поднял на меня глаза. Стоп. А я-то почему в этот момент смотрела на него? Я поспешила перевести взгляд на преподавателей. Кажется, успела уловить усмешку парня. Если бы он не помог нам с Орли, я бы решила, что он меня раздражает.
– Первокурсница? – удивилась преподавательница, смерив меня оценивающим взглядом.
– Да. Наш ректор решил, что Ладе будет на пользу выбрать себе магический факультатив уже сейчас. Я знакомлю ее с вариантами.
– Ах, просто знакомите. Тогда можете пройти в соседнюю комнату – невостребованные инструменты лежат там. А нам, извините, нужно репетировать. Эта группа собрана с разных курсов, ребята никак не могут сыграться.
– Мы заметили, – хмыкнул Арнхайт. Да, девушка так и не вернулась за брошенной виолончелью. – Лада, пойдем…те.
Мы пересекли аудиторию. Вслед нам полились дуновения тьмы. Кажется, я снова уловила тихую мелодию? И показалась она мне какой-то несуразной.
За неприметной дверью в конце аудитории обнаружился целый зал, похожий на смесь музея со складом. Огромное количество инструментов, но не так чтобы аккуратно расставленных. Какие-то из них лежали на полках, другие – на партах. Самые крупные, конечно, стояли на полу.
