Я достал коммуникатор, и запросил историю болезни Изуми Хасимото. Оказалось, у Изуми беременность протекала с целым каскадом проблем, в том числе присутствовали спорадические кровотечения и сепсис. Кроме того, тоже упоминалось захлестывание петлей пуповины шеи плода. Причиной смерти назывался септический шок.
Мне стало понятно, почему Акико так боится кесарева сечения. Она не понимала, что операция была не причиной смерти, а попыткой, хоть и запоздавшей, спасти мать и ребенка. Если бы сестре Акико сделали операцию вовремя, исход, наверняка, был бы другим.
Сэм знал, от доктора Мэйсона, что у Акико тоже поперечное положение плода, и беспокоился. Я не стал от него скрывать, что беременность протекает сложно, но о пуповине вокруг шеи плода говорить не стал. Незачем пугать его лишний раз.
Завтрак окончился. Сэм уже начал подниматься, чтобы идти на службу в мэрию, но тут за ширмой проснулась Акико. Я оставил их, чтобы они поворковали, а сам вышел на побережье океана. Волны, выбегая на галечный пляж, тяжело вздымали плавающие там и сям льдины. Было всего плюс два, шел мелкий снег.
Я поежился. Погода сильно напоминала не середину лета, а конец ноября.
Мой ccn издал короткий резкий звук. Я посмотрел, в чем дело. Судя по появившимся маркерам стресса, у Акико начались первые схватки. Я помчался в ангар.
2 июля, вторник, утро
Навстречу мне выскочил Сэм с выпученными глазами. Его лицо выражало растерянность и страх, даже губа отвисла. Я постарался его успокоить. Я сказал ему, что это только первая схватка, а до начала родов еще уйма времени. Велел ему идти домой, или на службу, или куда хочет – главное, чтобы не мешался под ногами. Кроме того, я попросил его поставить перед входом в ангар полицейского, чтобы заворачивал потенциальных посетителей. Он пообещал сказать полицмейстеру Генри (похоже, тут, в поселке, все друг друга называли просто, по именам), чтобы тот обеспечил для Акико покой.
Сэм ушел. Я позвонил доктору Мэйсону. Судя по всему, он только проснулся, и теперь завтракал. Перед ним суетилась пухленькая женщина, сервируя стол. Он был в бархатном коричневом халате, еще не брит.
– Доброе утро, Стив. Вы сказали, первая схватка? – Он посмотрел куда-то вниз и вправо, очевидно на параметры пациентки. – Зев матки еще не раскрылся? Нет? Значит, время еще есть. Полагаю, нам предстоят интересные сутки. Раньше утра следующего дня она не родит.
Я рассказал ему о смерти Изуми, сестры Акико, о которой узнал от Сэма. Доктор нахмурился.
– Мне госпожа Хасимото об этом не говорила. Теперь ясно, почему пациентка так боится кесарева. Тем не менее, я считаю, что мы должны быть готовы немедленно действовать, если что-то пойдет не так. Например, если сердце плода остановится в результате асфиксии. В этом случае мы обязаны будем сделать кесарево, невзирая на возражения пациентки. Нам ее жизнь, и жизнь ее ребенка, важнее ее фобий. Вы согласны, коллега?
– Да.
– Вас не затруднит подготовить оборудование для реанимации новорожденного?
– Оно готово, доктор Мэйсон.
– Прекрасно. В таком случае, я закончу завтрак, приведу себя в порядок, и приду подменить вас. Вам надо тоже немного отдохнуть. И зовите меня Джеймс. В этом поселке люди ведут себя просто.
– Хорошо. До встречи, Джеймс.
– До встречи, Стив.
Я взял из холодильника легкий завтрак для Акико – стакан молока, вареное яйцо, сыр, хлеб, немного клубничного джема. Одев балахон, прошел к ней, в стерильное отделение. Акико, держа в руке коммуникатор, что-то читала. Увидев меня, она ослепительно улыбнулась. У меня кошки на душе заскребли, когда я понял, что после того, что я скажу, эта улыбка погаснет.
