Пробуждение Ктулху - страница 7

Однако лично у меня имеются и другие предположения. Не исключено, что у человека, не имеющего прямых наследников своего немалого имущества, могут возникнуть тайные алчные недруги, которые только и жаждут заполучить это достояние после смерти его владельца. А то, что смерть не за горами, – слишком очевидно и бросается в глаза. Мистер Этвуд легко поддается запугиванию и склонен к эксцентрическому поведению; как следствие – его легко загнать, скажем, в открытое море и потом сообщить следствию, что самоубийство он совершил исключительно по доброй воле. Я не исключаю, что люди, подобные мистеру Этвуду, могут поверить даже и в то, что под водой куда безопаснее, чем на берегу! Эпизоды такого рода известны, и при случае я напишу об этом большой исторический очерк.

Итак, спустя месяц после того, как мистер Этвуд был обнаружен на собственном участке, он вновь исчез – и на сей раз, возможно, навсегда…

Мелькание давних, подчас даже не собственных воспоминаний может ввергнуть человека в настоящий хаос, поскольку нечто истинное и нашедшее подтверждение в документах и свидетельствах других людей легко смешивается в сознании с невероятным, чему нет никаких объяснений, а то, о чем предпочитаешь забыть навсегда, внезапно встает перед тобой с неодолимой яркостью и подчас оказывается гораздо более живым, нежели окружающая действительность.

Как правило, взрослый человек с определенным жизненным опытом в состоянии удерживать свои мысли в узде и не позволять им брать верх над желанием оставаться в добром здравии, однако подчас случается и так, что он оказывается бессилен перед неодолимыми обстоятельствами: порой какие-то подробности из давно ушедшего времени внезапно приходят на ум и против твоей воли занимают там господствующее место. Эти воспоминания, куда более яркие, чем окружающая человека действительность, затягивают его в бездну, из которой уже никогда не будет выхода. Хуже всего, однако, то, что ты не всегда догадываешься о том моменте, когда в твою жизнь входят обстоятельства, после которых ничто уже не будет происходить как прежде. Разумеется, ученый как будто совершенно в курсе, что его могут ожидать тяжелые последствия, если он вопреки предостережениям начинает изучать то, к чему прежде ни один человек не прикасался. Следует, впрочем, признать, что и ученый далеко не во всем отдает себе полный отчет – к подобным выводам мы приходим, к несчастью, слишком поздно. Однако же если речь заходит о ребенке, о подростке – ситуация складывается почти как катастрофа: дитя порой не в силах отказать взрослой родне, предлагающей ему поступить так или иначе, и чаще всего любопытство, свойственное детскому возрасту, одерживает верх над разумом и инстинктом самосохранения.

Именно об этом я размышлял, получив послание, в котором говорилось, что мой дед, Дерби Коннор Эллингтон, скончался в городке Саут-Этчесон, расположенном к северу от Кингстауна. Воспоминания нахлынули на меня неудержимым потоком: я не мог отделаться от давних впечатлений, постигших меня в те дни, когда я впервые повидался с отцом моей покойной матери.

Первая моя поездка к деду произошла, когда я едва достиг возраста четырнадцати лет. Она оставила у меня неизгладимые воспоминания. Я не мог рассказать об этом в своем семействе, поскольку мой отец, человек глубоко материалистический и в принципе достигший благодаря этому немалых высот в карьере торговца верхней одеждой для мужчин, женщин и прислуги, разумеется, поднял бы меня на смех и объяснил бы все исключительным воображением, присущим мальчуганам моего возраста. А между тем даже если мне в течение дня и удавалось изгнать из себя память об этой поездке, она с двойной силой обрушивалась на меня по ночам и присылала мне ужасающие сны, после которых я приходил в себя весь мокрый от пота и с лицом, залитым слезами. Меня трясло от невероятных, необъяснимых ощущений, которые я привез из Саут-Этчесона, и ничто во всем мире, как я полагал, не обладало силой, способной меня исцелить. Постепенно, впрочем, страшные видения начали меня отпускать и как будто утратили силу, но я всегда помнил о том, что они существуют и, возможно, нападут на меня вновь, когда настанет их время.