– А что это такое? – с неподдельным любопытством спросил Виктор, – очень интересно.
– Ну, дык это… оно… нечто такое… большущее и тёмное, как тень какая. Вроде как человек, а вроде и не совсем… только здоровый шибко. И ходит… как–то не по–людски, раскачивается так, как деревья от ветра. И вот оно это… как будто по земле топчется, тяжело так, аж земля дрожит, вот за то и топтуны… прозвали–то. А морды–то у них… морды, прямо, страх один… как у зверей каких, только умнее, поди. И глаза… ой, глаза, мужики… недобрые, словно тебя насквозь видят, аж в душу заглядывают. Я от страха тогда, как пень, замер, поди, да в лесу в кусты забился, всё боялся, что оно за мной пойдёт. Но вроде как, отпустило, тьфу, тьфу… – Горшков затих, кзалось он снова переживал тот момент, и невольно перекрестился. – Да только… – он с досадой махнул рукой, – когда из города главный специалист приехал, ну этот… что–то там проверял, так я и рассказал, что сам был участником этих событий… И про пастуха, что с топтунами столкнулся, всё то было в прошлом годе, в начале осени, еще сентябрь толком не начался.
Степан на мгновение замолчал, закусив губу, а затем продолжил, – уже повернувшись лицом к Андрею. Он говорил прерывисто, с паузами, точно ему было трудно произнести то, что он думал. Его движения стали резкими и неуклюжими, выдавая внутреннее смятение:
– Так этот проверяющий, он как начал… пригласил меня в кафе, беленькую наливал, угощал, как брата родного… и уговорил написать то, что он продиктовал, сказал, что так лучше будет, да всё и по–тихому закончится… а я дурак, поверил, сдуру–то. Только вот, через время я понял, что неправильно поступил. Не по–людски это. Так–то. И хоть и запретили нам ходить туда, на болота эти, где в том году этих топтунов видел, я вас всё одно туда отведу. Покажу всё, как есть на самом деле. Хоть и рискую, поди.
Дорога, извиваясь меж деревьев, шла по лесу, и в начале все казалось вполне сносным. Они ехали уже около часа, когда Степан, неожиданно ткнув пальцем в сторону, указал на огромную ель с раскидистыми лапами:
– Вот, тут надо сворачивать, – он кивнул в сторону, – дальше уже не по дороге поедем, а по просеке, да и то, сколько на машине проехать можно будет… а там пёхом по болоту – то.
Бездорожье встретило их, как только они съехали с колеи. Машина, с трудом продираясь сквозь кустарник, нырнула в густую часть леса. Стена высоких деревьев, как заговорщики, полностью скрывали солнце, погружая всё вокруг в густую тень. Под колёсами захрустели сухие ветки и шишки. Они, подпрыгивая, проехали несколько ручьёв, и, всё было в порядке, но потом их путь преградила странная лужа. Верхний слой воды был обманчиво чистым и прозрачным, но стоило лишь взглянуть глубже, и становилось понятно, что снизу прячется вязкая, жирная грязь. Истинная глубина этой ловушки оставалась неизвестной. Виктор, с ухмылкой глянув на Андрея, нажал на газ и решил проскочить лужу с разгона, но как только машина въехала в неё, сразу стало ясно, что это была ошибка. Колёса отчаянно крутились вхолостую, разбрызгивая во все стороны грязь, а машина безнадежно села на брюхо.
– Ну, вот, приехали, – Виктор, недовольно стукнул ладонью по рулю. – Надо веток подложить по колёса! – он отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, – так, надеюсь, выберемся.
Степан и Виктор, рассеявшись в лесной чаще, принялись рубить кусты и молодые деревца, а Андрей, будто бы влекомый невидимой силой, направился к ближайшим высоким елям, почувствовав, что именно их ветви принесут наибольшую пользу.
