Мы и не расслабляемся. Ждем...
Ждем, по ощущениям, минут десять, и никакой движухи. Начинаем потихоньку разбредаться по полянке. Некромант что-то мудрит с останками первой тройки каннибалов, встреченных в данже. Яна и Профессор направляются к высоким кустам, у которых до этого крутились собиратели.
Я вместе с Яном подхожу к последним убитым противникам. На деревянное оружие мы не обращаем внимание. На трупах только набедренные повязки и костяные бусы.
– Ни хочешь поднять и посмотреть? – указывая на прикрывающую причинное место шкурку зачем-то спрашивает паладин.
– Нахрена? – удивляюсь такому вопросу.
– Ну, вдруг решишь подергать и убедиться, что это точно самцы, – дает мне ответ Ян и начинает ржать как конь.
Мда...
Я, не обращая на него внимания, снимаю с убитого мной собирателя костяные бусы.
Простые костяные бусы остроты. Обычный.
+ 2%% к шансу нанесения критических повреждений.
Интересно... А другие?
Другие бусы имеют такие же незначительные прибавки. На каких-то прибавляется процент к урону, на других – пара процентов к защите. Каждый из группы подбирает себе украшение по вкусу. Я решаю ничего не брать. Пусть прибавка показателей лишней не бывает, но костяная бижутерия каннибалов сильно мешает резким движениям и немного гремит.
Кусты, оказываются лещиной. Орехи еще не созрели. Но несмотря на это, плоды все равно остаются питательными. Пока на нас никто не нападает, мы полностью обдираем кусты. Запас продовольствия не вечен.
Некромант все свободное время уделяет вырезанию костей из трупов. Не всех. Каких-то определенных. На чем основывается его выбор никому, кроме самого некроманта, не известно. Поясняет он это возможностью улучшать костяной каркас питомца с помощью этих ингредиентов. Сам Смерть Машина щеголяет с третьим уровнем. За этот бой поднялся.
Еще, в какой-то момент, мы дружно отворачиваемся от Тура, дабы не видеть к он с аппетитом хрустит поджаренной корочкой.
Санитар, мать его, леса.
Так как враги и не думают появляться, мы решаем наведаться к ним сами.
Без приключений пробираемся через лабиринт растущих и поваленных деревьев, и выходим на очередную полянку.
Никого. Несколько растянутых мелких шкур у затушенного кострища. Охапка хвороста и пяток костяных плошек, сделанных, видимо, из черепов. Собирателей этой поляны мы, скорее всего, уже убили.
Здесь мы не останавливаемся, идем дальше. Извилистая узкая тропа и следующая пустая поляна. Надеюсь каннибалы не собрались кучей, и не готовят нам серьезный отпор.
Пробираемся через очередной лабиринт из деревьев и кустов к следующей поляне. Я, как обычно, опережаю группу на два десятка метров. Ловко запрыгиваю на, удачно лежащий на земле здоровый ствол, что прокладывает путь напрямик, минуя извилистую дорожку.
И тут, мой взгляд упирается в острый каменный наконечник, что смотрит мне в лоб.
Во мне взрывается чувство опасности.
Увожу свое тело левее. Копье рассекает воздух в паре сантиметров от моего правого уха. Морда каннибала строит злобную гримасу, и скалит заостренные зубы.
Новый выпад противнику сделать не даю. Подбиваю древко копья вверх и одновременно в сторону правым клинком. Левым попадаю в раззявленную пасть. Каннибал хрипит.
– Бе-е-эээ! Бе-э-э! Бе-э-э-э! – раздается с разных сторон.
– Засада! – предупреждающий крик паладина.
– Аа! Больно, падла! – слышу вопль Князя смерти.
– Мамочки! – это уже от Яны.
– Бе-е-эээ! – продолжают кричать аборигены.
