Процессуальные формы защиты субъективных гражданских прав, свобод и законных интересов в Российской Федерации (судебные и несудебные). Монография - страница 38

Что же касается надзорного производства, то взгляд на него как на исключительную и последнюю инстанцию (особенно в свете «ликвидации» «тройного надзора» в гражданском судопроизводстве) позволяет многим исследователям говорить о том, что протокол при рассмотрении надзорной жалобы (или представления) не ведется. В поддержку этого мнения свидетельствует то, что ни в гражданском процессуальном, ни в арбитражном процессуальном законе ничего не говорится о ведении протокола в суде надзорной инстанции. Однако такое положение вещей неправильно. Ведение протокола должно быть обязательным в каждой инстанции, невозможность дальнейшего обжалования в этом смысле ничего не значит – ведь у лица, так и не добившегося справедливого, по его мнению, решения, остается возможность обратиться в межгосударственные судебные органы.

В этом плане следует отметить несомненное «превосходство» уголовно-процессуального законодательства. Как известно, принятый в 2011 г. Федеральный Закон «О внесении изменений и дополнений в статьи 377 и 407 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации»^>[112] предписывает обязательное ведение протокола в кассационной и надзорной инстанциях. Полагаю, гражданское и арбитражное процессуальное законодательство сегодня остро нуждаются в подобном реформировании.

Наконец, ученые в основном обходят стороной вопрос о том, ведется ли в процессе третейского разбирательства дела протокол заседания. Если стороны не договорились об ином, то в заседании третейского суда ведется протокол (ст. 30 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»).

Исходя из того, что третейское решение может стать предметом судебного разбирательства в компетентном государственном суде, причем в основном по так называемым «процессуальным» основаниям, обязательность ведения протокола представляется несомненной. К заявлению об отмене решения третейского суда прилагаются, помимо прочих, документы, представляемые в обоснование требования об отмене решения третейского суда (п. 3 ч. 3 ст. 419 ГПК РФ и п. 3 ч. 3 ст. 231 АПК РФ). Думается, что одним из таких документов как раз следует считать протокол заседания в третейском суде и было бы целесообразно также специально урегулировать этот вопрос в законе.

Итак, публичность гражданской процессуальной формы следует отнести к важнейшим ее чертам в силу принадлежности гражданского судопроизводства к публично-правовой сфере. Для государственной защиты права это свойство публичности и требование обязательного протоколирования всего хода процесса по гражданскому делу являются отражением его особой, государственной, властной правовой природы.

Однако и применительно ко второму способу защиты – частноправовому, или альтернативному, это требование не утрачивает своей обязательности. Признание государством третейских судов субъектами, осуществляющими правовую защиту, и наделение решений третейских судов свойством обязательности диктует необходимость ведения протокола и в заседании третейского суда. Положение ст. 30 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», в которой закреплено, что ведение протокола в третейском разбирательстве не обязательно, является неправильным по той причине, что решения третейских судов могут, как и любые правовые и правоприменительные акты, оспариваться в государственных компетентных судах.

В науке выработано множество определений гражданской процессуальной формы. Так, Ю.А. Попова под гражданской процессуальной формой понимает строго регламентированную нормами гражданского процессуального законодательства деятельность суда по осуществлению правосудия по гражданским делам, а также деятельность других субъектов процесса, содействующих осуществлению правосудия