Ничего из того, что она хотела бы испытывать к этому человеку.
– Вы говорили раньше, – сказала она холодно, – что-то насчет недействительного правила.
– И?
– Что вы хотели этим сказать?
– Где Дейзи? – Он вопросительно поднял брови. – В квартире очень тихо.
Сэм ощетинилась, готовая броситься на защиту своего ребенка. Не важно, что этот человек думал, Дейзи не была шумным ребенком. Скорее, наоборот. Малькольм игнорировал ее присутствие и позаботился о списке правил поведения для нее.
За что Сэм чувствовала себя виноватой. И за хрупкую надежду, что ее брак однажды опять станет счастливым. За мечты и молитвы, что Малькольм однажды вернется и полюбит свою маленькую, очаровательную дочь.
Саманта потратила впустую почти три года, надеясь и молясь об этом. О человеке, которого она даже не знала, не говоря уж о любви. Богатый и высокомерный человек, видевший свою жену только как украшение, выставляемое напоказ, и удовлетворение его потребностей в постели. Эгоцентричный настолько, что не смог полюбить дочь.
Ксандер Стерн богаче и влиятельнее, чем Малькольм мог стать когда-либо. Он был и более привлекательным, и обладал чувственным магнетизмом, на который Сэм, хоть и неохотно, отвечала.
Но время, когда ее привлекали богатые и властные мужчины, давно прошло.
Вынужденная жить по правилам раньше, Сэм не была уверена, что сможет придерживаться их сейчас.
– Саманта?
Она моргнула и посмотрела на мужчину, внимательно изучающего ее.
– Сэм, – автоматически исправила она.
– Я бы предпочел Саманта, – ответил он высокомерно.
Какая разница, как этот человек будет ее называть, если через две недели они расстанутся и больше не увидят друг друга?
– Как вам будет угодно, – кивнула она, – и, отвечая на ваш вопрос, Дейзи поела, искупалась и сейчас крепко спит.
Ксандер понятия не имел, о чем думала Саманта последние несколько минут, но эти мысли явно не были приятными. У нее появился затравленный взгляд, а щеки побледнели.
– Сейчас только восемь.
– Дейзи всегда ложится спать в семь в будни.
Этого Ксандер тоже не знал.
– Хорошо, – пожал он плечами, – тогда, возможно, мы сможем поговорить после ужина?
Саманта напряглась.
– Конечно, мистер Стерн.
– Ксандер.
– Я бы предпочла сохранить формальный стиль общения.
– Тогда мне называть вас миссис Смит?
– Нет, потому что я не миссис Смит, – сухо сказала она.
Прищурившись, Ксандер внимательно посмотрел на нее.
– Мой брат говорил, вы в разводе?
– Да, – кратко кивнула Сэм. – Я вернула девичью фамилию после развода.
Он нахмурился:
– Фамилия Дейзи тоже Смит?
– Да, – напряженно ответила она.
– Я не понимаю.
Немногие смогли бы понять ее ситуацию. Малькольм настоял, чтобы у Дейзи была фамилия матери после развода. Он не хотел, чтобы Дейзи принадлежала к его семье.
– Ваша еда остывает, – указала она, избегая его пристального взгляда. – И у меня еще есть дела на кухне, – добавила она, прежде чем он успел возразить, – я буду рада продолжить этот разговор после того, как подам кофе.
Ксандер с хмурым видом принялся за спаржу, но его внимание было приковано к ней. Он заметил, что Саманта заняла оборонительную позицию. Очевидно, он сказал что-то, что расстроило ее.
Но это было слегка необычно – менять ребенку фамилию после развода.
Он не был знаком с процессом лично. Его родители были несчастливы в браке, и им лучше было бы развестись, но они не сделали этого. Когда Ломакс Стерн умер, Кэтрин и ее сыновья остались с фамилией Стерн. Только когда она вышла замуж за Чарльза, отчима Ксандера, поменяла свою фамилию на Латимер.
