– Хочешь затянуться? – спросил Радик.
– Нет, спасибо, я не курю.
– Твоя проблема, – ответил он и захохотал. Я не поняла, чему он смеется.
– Хватит валять дурака, – сказал Марат. – Нам пора уходить. Через несколько часов наш человек на таможне кончает работать, и тогда нам придется ждать пару дней, пока он снова заступит на смену.
– А я не тороплюсь, – пожал плечами Радик.
– Время – деньги. Я должен бабки. Я тысячу баксов за нее выложил.
«О ком это он, – подумала я. – Какие странные люди».
– О’кей, – ответил Радик. – Уходим. Сейчас брошу пару трусов в сумку – и готов.
– Эвелина, – прошептала я. – Что ты куришь? Странно пахнет.
– Гашиш, – ответила она кратко.
– Гашиш? Это ведь наркотик!
– Гашиш – травка, а не наркотик. Попробуй.
Я испугалась, поскольку знала: употреблять наркотики – наихудшее зло для человека. Я слышала, как мама ругалась однажды с бабушкой, когда та пилила ее за пьянку. Мама ей тогда ответила: «Скажи спасибо, что пью, а не колюсь», – и я поняла, что наркоманы хуже алкоголиков. Я понятия не имела, как выглядят наркоманы, но смотреть на то, как мама приходит домой пьяная и грязная, как она ругается и как ее выворачивает наизнанку, как она ворует деньги у бабушки, было малоприятно. Мы жили очень бедно, но бабушка все равно умудрялась отложить копейку-другую на одежду и учебники для меня. Когда мать воровала деньги, бабушка приходила в отчаяние.
Бывало, мать вообще не являлась домой. Бабушка в такие дни вздыхала целый вечер, но я ничем не могла ей помочь.
– Нет, спасибо, – с ударением на каждом слове ответила я Эвелине. – Я не хочу пробовать.
– В твоей сраной деревне все так воспитаны или только ты кочевряжишься? – раздраженно спросила Эвелина.
– Извини, я не понимаю, о чем ты.
– Вот-вот! Спасибо, да, спасибо, нет, извини, прости! – передразнила она меня.
– Что же тут плохого – говорить так?
– Посмотрим, как ты запоешь через пару дней, – хриплым голосом засмеялась Эвелина.
– Кончай базар, уходим, – крикнул Марат из прихожей.
Эвелина затушила свою сигарету, и мы вышли вслед за парнями. Радик, хотя и сменил свои треники на джинсы, выглядел преотвратно, и от него по-прежнему несло перегаром.
– Эй, ты не можешь вести машину в поддатом состоянии, – сказал Марат Радику, который, пытаясь открыть дверцу, едва не упал.
– Заткнись, ты мне кто – папаша? – огрызнулся Радик. Вставить ключ в дверной замок было для него непосильной проблемой.
– Короче, я поведу. – Марат отнял у Радика ключи и оттолкнул его в сторону.
Тот потерял равновесие и рухнул на асфальт.
– Эй, телки, помогите втащить его в машину, – прикрикнул на нас Марат. – Протрезвится, пока доедем.
Мы с Эвелиной взяли Радика под руки и с большим трудом втиснули его на переднее сиденье. Потом мы бросили наши вещи в багажник и поехали. По рассказам Сергея, от Минска до Лиды было не больше двадцати километров, но мы ехали около трех часов, которые показались мне вечностью. Я все время думала о том, что произойдет, если меня обнаружат пограничники. Наверняка попаду в тюрьму. В лучшем случае меня вышлют обратно. А Марат и Радик поедут дальше. Обратно в Питер они меня не повезут. Было бы глупо полагать, что они это сделают.
Эвелина сидела рядом со мной и спала.
Марат гнал по шоссе как бешеный, обгоняя одну машину за другой. Мы остановились только один раз, чтобы заправиться. Наконец, миновав Лиду, наша машина подъехала к границе. Марат толкнул Радика в бок, чтобы тот проснулся, и повернулся ко мне.
