Опять эта странная мысль, с которой почему-то халаты и запах медикаментов ассоциировались. Королева Линевра зажмурила глаза и вдруг явственно услышала:
- Волгина! Мирослава Леонидовна! Зайдите к заведующему отделением.
Обращались к ней, она это совершенно точно знала.
Тряхнула головой, открывая глаза. Восьмерка ее стражей выстроилась у стены, там, где были установлены скамьи с резными спинками. Леди Одри смотрела на нее со странной озабоченностью во взгляде:
- Миледи Линевра, вам плохо? – спросила шепотом. – Может быть, вернемся в покои?
- Нет, Одри, со мной все хорошо, - ответила та и шагнула к выходу во внутренний двор.
Снаружи сегодня было тихо и пасмурно. Интересно, здесь вообще бывает хорошая погода? От этой постоянной сумрачности у кого угодно депрессия разовьется.
Господи... Откуда такие мысли? Ей тут пожизненное заключение светит, а она на погоду жалуется...
Медленно пересекла внутренний дворик, приближаясь к дверям часовни. Легкий ветерок шевелил вуаль, она остановилась, подняв лицо к небу.
Мирослава Леонидовна. Мирочка....
- Миледи Линевра, ваше величество, - услышала негромкий голос священника. – Прошу вас.
Видимо, задумавшись, она простояла так дольше, чем ей казалось, и священник устал ждать.
Кивнула и быстро прошла в часовню.
В центре на возвышении, как и прежде, стоял покрытый белым покрывалом гроб государя Гордиана. Тяжелый деревянный стул с высокой спинкой, приготовленный для королевы, стоял на полу, чуть в отдалении.
- Простите, вы не могли бы поставить стул для меня рядом с гробом супруга?
На благообразном лице священника промелькнуло недовольство:
- Миледи, так не полагается... – начал он.
- Мне осталось не так уж много времени видеть его, - твердо проговорила королева.
Священник кивнул и подчинился.
Теперь стул стоял у самого гроба, в круге света, лившегося из окон на барабане купола.
- Будто софиты рампы, - подумала она, усаживаясь на стул.
Опять эти слова... Священник услужливо откинул покрывало, открывая скрещенные руки покойника, державшие меч. Суровый воин казалось, спал.
- Скажите, - вырвалось у нее спонтанно. – Как вы поддерживаете тело в таком идеальном состоянии? Бальзамировка?
Брови священника полезли вверх, он крякнул и дернул шеей, а потом проговорил:
- Я не совсем понимаю, о чем вы, ваше величество. Состояние покойного государя стабилизировано магией. Так будет до приезда его высочества принца Рихтера и перемещения государя Гордина в усыпальницу королей Аламора. А в усыпальнице, где он займет свое место рядом с королями прошлого, особая магия мумифицирует тело и погрузит его в стазис навечно.
- Навечно... - прошептала она следом. – Спасибо. Теперь оставьте меня наедине с моим супругом.
Священник странно посмотрел на нее, поклонился и ушел в притвор. Королева осталась одна.
Каким он был, ее муж, государь Гордиан? Спрашивала себя королева Линевра. И не могла ответить. Она его не помнила, точнее, просто не знала.
Мертвый король, ее муж, лежал на своем последнем ложе, освещенный рассеянным светом. Странная и нереальная картина. Но достаточно протянуть руку, коснуться белого покрывала, скрещенных рук покойного, чтобы убедиться в безусловной реальности происходящего.
И увидеть на своей руке браслет.
Браслет, с которым связано нечто очень важное. Почему важное? Почему?!!
- Потому что это последний подарок мужа, - ответила память.
Она снова взглянула на Гордиана. Этого мужа?
