– Я и не пялился, – ответил фьерданец с присущим ему достоинством. Но, ради Джеля, на что еще ему смотреть, когда у Нины вставлены ирисы между… всем, чем можно.
– Умолкни, Бреккер, – ухмыльнулась Нина. – Мне нравится, когда он пялится.
– Как прошла ваша миссия? – спросил Матиас, пытаясь смотреть ей в глаза. Ему полегчало, когда он заметил, каким усталым было ее лицо под косметикой. Девушка даже не отказалась от предложенной им руки, слегка опираясь на дрюскеля, пока они шли по кривой тропинке. Ночь брала свое. Она не должна бродить по Бочке в шелковых лоскутах – ей нужен отдых. Но срок, обозначенный Ван Эком, истекал, а Матиас знал, что Нина не позволит себе расслабиться, пока Инеж не будет в безопасности.
– Это не миссия, а работа, – поправила его Нина. – И прошла она великолепно.
– Ага, – хмыкнул Джеспер. – Великолепно! Если не считать того, что теперь мои револьверы пылятся в сейфе клуба. Смит побоялся идти с ними домой, безнадежный коротышка. Да от одной мысли о моих малышках в его потных ручонках…
– Никто не заставлял тебя ставить их, – перебил Каз.
– Ты загнал меня в угол! Как еще, черт возьми, я должен был задержать Смита за столом?
Услышав их голоса, Кювей высунул голову из-за стены огромной каменной гробницы.
– Что я тебе велел?! – прорычал Каз, указывая на него тростью.
– Мой керчийский не настолько хорош, – оправдывался Кювей.
– Не играй со мной в игры, мальчик. Твоих знаний достаточно, чтобы понять. Оставайся в гробнице!
Парень поник.
– Оставайся в гробнице, – с грустью повторил он.
Они последовали за шуханцем. Матиас ненавидел это место. Зачем воздвигать такие памятники смерти? Гробницу построили в виде древнего грузового судна, и ее внутренняя часть была высечена в форме просторного каменного корпуса. В ней даже были витражные иллюминаторы, которые отбрасывали радуги на пол склепа в послеобеденное время. Если верить Нине, резные рисунки пальм и змей на стенах означали, что семья торговала специями. Но, должно быть, у них наступили трудные времена, или же они просто стали хоронить своих родственников в другом месте, поскольку лишь один саркофаг был занят, а узкие ниши по бокам корпуса пустовали.
Нина достала шпильки из волос и сняла светлый парик, бросив его на стол, который они установили посреди гробницы. Затем плюхнулась в кресло и помассировала пальцами голову.
– Так гораздо лучше, – радостно вздохнула она.
Но Матиас не мог не заменить зеленоватый оттенок ее кожи. Ей стало хуже. Или у нее возникли какие-то неприятности со Смитом, или она попросту переусердствовала. Тем не менее, глядя на нее, Матиас почувствовал какую-то легкость внутри. По крайней мере, теперь она снова выглядела собой, ее каштановые волосы завились от влаги, а веки сонно прикрылись. Нормально ли быть так сильно очарованным тем, как кто-то неуклюже развалился в кресле?
– Угадайте, что мы видели по пути из Крышки? – спросила она.
Джеспер начал копаться в их запасах еды.
– В гавани стоят два шуханских военных корабля.
Девушка метнула в него шпильку.
– Я хотела, чтобы они попытались угадать!
– Шуханских? – переспросил Кювей, возвращаясь к своему открытому блокноту на столе.
Нина кивнула.
– Пушки выставлены, красные флаги развеваются на ветру.
– Я говорил сегодня со Шпектом, – отозвался Каз. – Посольства забиты дипломатами и солдатами. Земенцами, каэльцами, равкианцами.
– Думаешь, они знают о Кювее? – спросил Джеспер.
